Главная » Библиотека » Живая память » СРЕДИ БЕЛОРУССКИХ ПАРТИЗАН

Живая память

 

Воспоминание ветеранов

Второй мировой войны


 

Лиепая, 2007 год

 

 

СРЕДИ БЕЛОРУССКИХ ПАРТИЗАН

 

Из воспоминаний Анны Демьяновны АСТАПОВОЙ (в девичестве Велюга)

«Когда началась война, немцы довольно быстро добрались до наших краев. Мне в ту пору пошел четырнадцатый годок, и жили мы в деревне, расположенной в 20 километрах от Полоцка. Когда наши войска начали отступать под превосходящим натиском врага, окрестные жители, в том числе и мои родители, старались помогать им, чем могли, отдавали одежду, чтобы солдатики могли переодеться в гражданское и тем самым избежать военного плена. Когда возникал вопрос, почему они так коротко острижены и одежа на них с чужого плеча, переодетых воинов выдавали за освобожденных или сбежавших из тюрьмы заключенных, и немцы не трогали их. Таким образом, в нашей деревне многие были спасены от плена.

Первая волна немцев-фронтовиков особо не зверствовала. Разве что ограничивалась требованием «яйки, курка, млеко». И в первые месяцы было довольно спокойно. Но колхоз развалился. Люди стали делить между собой хлеб и землю. А когда фронт отодвинулся, появились первые карательные отряды, которые стали наводить «порядок». Во время таких рейдов они ездили по деревням, выводили вдов, детей и стариков и расстреливали их за то, что их мужья и сыновья воевали на фронте против немцев.

Зимой 1942 года прошел слух, что создаются партизанские отряды, а к началу зимы 1943 года почти все левобережье Западной Двины уже контролировали партизаны, так как здесь деревни находились рядом с лесами или вблизи них.

В нашей деревне партизаны размещались в наиболее просторных деревенских домах, а немцы стояли на противоположном берегу. 14 января они на лыжах решили навестить наш левый берег. В ходе этой операции были убиты трое непрошенных «гостей». Все понимали, что за этим последует. И за ночь деревня опустела. Наша семья также перебралась за три километра, вглубь леса, к родственникам. Только отец решил вернуться в деревню, чтобы забрать еще кое-что, а утром немцы обстреляли побережье и сожгли деревни. Многие сельчане тогда не досчитались своих. Не дождались и мы своего отца.

Осталось нас четверо: мама, пятилетний братишка, годовалая сестренка и я.

Прожили мы в деревне у родственников где-то с месяц. А 23 февраля немцы начали обстреливать из минометов деревни, располагавшиеся вдали от побережья, в том числе и деревню Лапки, в которой мы обитали. Все понимали, что не будет от немцев спокойного житья, поэтому загодя в лесу приготовили землянки. И когда начался обстрел, все бросились бежать в лес. К вечеру все утихло. Немцы не дошли до нас, но наша семья на этот раз не досчиталась еще нескольких человек. Погибли мама и маленькая Надя, а также дядька, у которого мы жили. Остались мы с пятилетним братом вдвоем.

К тому времени много наших родственников и односельчан ушло в партизаны, и я присоединилась к ним, а братишка остался с тетками, которые кочевали по деревням, где проживали родственники. Так с марта 1943 года началась моя партизанская жизнь. В деревне Асиповичи Ужацкого района на Полявщине разместилась гражданская больница. Здесь лежали пострадавшие во время бомбежек, а вскоре к нам стали поступать и раненые партизаны. Сначала я работала поваром, а потом уже выполняла и другие работы. Кормила раненых и ухаживала за ними, нередко мне приходилось стоять с лучиной, освещая помещение по время операций. Трудно было видеть страдания вокруг. Вот женщина в углу все время стонет, что у нее болят пальчики на ноге, а ноги-то уже и нет. Ее ампутировали по самый пах, когда началась гангрена. А вот мужчина с ранениями обеих ног, у него буквально вырваны мышцы... и нужна срочная операция.

Нас, обслуживающего персонала, было немного, но выбывали и из нашего строя. 20-летняя красавица медсестра заболела тифом от своих пациентов и умерла. Мы, две санитарки, выжили, а еще главврач Рыбаков и его жена Светлана Николаевна.

Партизанами была занята большая территория. Немцы знали об этом и довольно часто бомбили, поэтому было много нуждавшихся в медицинской помощи. Тяжело раненых отправляли на Большую землю самолетами, а нам присылали или сбрасывали с самолетов на парашютах медикаменты.

Так продолжалось до апреля 1944 года, а потом немцы стали отступать. На уничтожение партизан они бросили большие силы, так как партизаны оказывали большую помощь наступавшим советским войскам. Силы, конечно, были не равны. И настал день, когда мы положили наших больных на телеги, а кто мог ходить, тот шел сам, и мы покинули деревню вместе с партизанами и местным населением. Длинная вереница вытянулась по дороге к лесу.

Прошел слух, что нам придется переправляться через реку Березино. К вечеру подошли к большому лесу. Перед ним огромная поляна. Видим старшие нервничают, с нами гражданскими, особенного много не разговаривают. Вокруг то тут, то там изредка постреливают. Мы оказались зажатыми в треугольнике. И вдруг начался минометный обстрел. Где-то вспыхнул большой стог сена и вокруг метров на 400 все стало светло. Пули свистят, снаряды рвутся. Лошади ржут и взвиваются на дыбы. Страшно... Началась паника. Люди побежали кто куда. У меня за плечами был вещмешок с вещами, я его бросила, чтобы легче бежать было. И одежду лишнюю тоже. Осталась в одном платьице. Мы с Полиной оказались на какой-то лесной полянке, а вокруг болото. Измотанные, обессиленные, замерзшие мы прижались к друг другу и незаметно уснули. Проснулись, когда услышали громкие крики «Хальт!» Открываем глаза, а перед нами стоят двое немцев с наставленными на нас автоматами. Так нас взяли в плен.

Но так как у нас никакого оружия не было, то особых претензий у немцев к нам не было. Мы с Полиной были не единственными, кого немцы захватили в плен. По дороге к деревне мы подбирали брошенную людьми одежду и немного приоделись. Нас увезли не так далеко, и два месяца пришлось копать траншеи. Но они немцам не пригодились. Жили мы за колючей проволокой. Однажды смотрим, а охраны нет и на работу никто не гонит. Мотоциклы и машины с немцами проносятся на большой скорости мимо... Мы поняли, они уходят. Шел июль 1944 года, когда нас освободили. Сколько было радости, счастья - не передать.

Мы объяснили, кто мы такие и откуда и нас отвезли в госпиталь, где мы встретились с нашим доктором Рыбаковым. Нас накормили и предложили остаться, но мы отказались, тогда нам выдали справки о том, что мы из партизанской бригады Мельникова... На этом война для меня закончилась. В последующие два года пришлось много работать. А в 1946 году перебралась в Клайпеду, где работала завербовавшаяся двоюродная сестра. Братишка находился в детском доме, куда его отдали тетки. А я стала работать на фабрике «Гулбе» старшей браковщицей. Там, в Клайпеде познакомилась с будущим мужем. Мы с ним встречались почти три года. Потому что не было где жить, а в 1950 году поженились. Он был военным, и в 1953 году его перевели служить в Приекуле. Несколько лет я не работала, так как не было для меня работы, но потом мы перебрались в Лиепаю, и в 1962 году я устроилась на «Машзавод» маляром, где и проработала 20 лет.

Муж мой умер в 1990 году, но у меня осталась дочь и две внучки. Они не живут со мной, но скучать мне не приходится, потому что я не жду, когда кто-то придет ко мне, а сама иду к людям и помогаю им. Вот так и занимаюсь общественной деятельностью в обществе ветеранов войны и труда.

 

СОДЕРЖАНИЕ

Книга вышла при поддержке Генерального консульства РФ в Лиепае, Лиепайской русской общины и Валерия Агешина, депутата Сейма Латвии.