Главная » Подвиг Солдата » Т » Троегубов Иван Алексеевич » Письма однополчан

Письма однополчан

Здравствуйте, уважаемая редакция газеты «Знамя Труда»!

Прошло 75 лет со дня Великой Победы, но память о событиях той войны жива не только в книгах, кино, воспоминаниях, но и в семейных архивах. У нас в семье хранятся письма фронтовиков, однополчан отца, начиная с 1946 года. Некоторые письма я показал учителям, музейным работникам, историкам и они посоветовали мне опубликовать их, сообщив, что на таких письмах надо воспитывать подрастающее поколение. Это письма о героизме, любви к Родине, о фронтовом братстве, о дружбе.

Отец воевал в 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии, сформированной в Горьковской области из латышей, русских, представителей других национальностей. Письма 1946 г. – это, как правило, треугольники, представляющие собой лист бумаги, свернутый особым образом и склеенный 2 каплями клея по краям листа. Текст находится внутри такого письма. На письмах стоит штамп «Просмотрено. Военная цензура» и пятизначный номер. Выше адреса на письмах текст «Смерть немецким захватчикам», «Воинское. Бесплатное». Письма имеют рисунок: «Привет с фронта», или «Наше дело правое – мы победим».

Однополчанин – гв. майор Василий Иванович Фолкман из Риги называл в письмах отца ласково «Ванюша», «дружище». Вот что он писал 27 декабря 1947 года об боевых друзьях, павших в боях за важный стратегический объект – д. Монаково Псковской области (орфография писем сохранена):

«Здравствуй Ванюша! … 4 ноября в составе комиссии возглавляемой от ЦК и Совета Министров поехали в Насву … где строили памятники. Построено их три, один большой 7,5 м высоты и по обеим сторонам большого памятника по маленькому 2,5 метра высоты Рейнбергу и Рексиню. Всего собрано и перезахоронено 122 человека. Памятники установлены на горке при входе в село Монаково, где ты непосредственно участвовал в боях в составе лыжного батальона. Готовясь к выступлению по открытию памятников я пользовался материалами: твоя статья о действиях лыжников и у меня сохранилась тетрадь исписанная боевыми эпизодами тогдашних полков и конкретных живых участников этих боев. На митинге я вспоминал и тебя в своем выступлении. … Желаю, Ваня, тебе от души еще больших успехов в новом году, сил, энергии и бодрости в работе. Будь здоров. Пиши. С ком приветом. В. Фолкман».

В письме упомянута фамилия Героя Советского Союза – гв. подполковник Ян Людвигович Райнберг, который получил высокое звание в боях за Монаково. Отец был его заместителем в этих боях и был награжден орденом Отечественной войны.

Вот письмо от 30 марта 1947 года гв. сержант Моники Павловны Мейкшане:

«Привет из Риги. Дорогой товарищ Троегубов! Вы меня наверно не помните? Когда вы служили в нашем полку, я тогда была при санитарной роте. Раньше я была снайпером. Моя фамилия Мейкшане, а имя Моника. Сейчас живу в г. Рига. Прошу простите, что осмелилась Вас тревожить своим письмом. Я посылаю привет вам не только от себя, но и от всех рижан. Мы благодарны всем воинам Советской армии, освободившим нашу Родину и Ригу от фашистского гнета, и тем с которыми вместе шагали к победе, мы должны за их подвиги, за то что они нас – латышей учили, как лучше побеждать врага, за то, что они проливали кровь за нашу Советскую Латвию и многие прекрасные товарищи отдали самое дорогое на свете – свою жизнь. Да дорога цена победы, но без жертв борьбы не бывает, а без борьбы нет победы. Могу заверить Вас товарищ Троегубов, что Рижане также устойчивы и в мирном труде, какими Вы их видели в борьбе с врагом. Многие стахановцы и ударники города Риги уже выполнили свой план Сталинской 4-й пятилетки. Так Рижане борются за восстановление и развитие народного хозяйства. Вы вероятно подумаете, зачем все это пишу в этом письме. Вот зачем. Чтобы и Вы знали, что жертвы, которые отданы за Советскую Латвию не забыты и что героические подвиги в подступах к Риге остались для рижан традициями, и они их применяют в мирном труде, если можно так выразиться. С уважением Моника».

В другом письме Моника Павловна писала:

«… За то что латыши как все советские люди могут отдохнуть положенное время, а если нужно то и подлечиться, за это я и мой народ благодарны Советской Армии и великому брату – русскому народу. Мы никогда не забудем какой ценой куплена эта мирная жизнь…».

Следующее её письмо:

«Моя Латвия тоже не отстает и шагает в первых рядах выполняет Сталинскую пятилетку. Только в одной Риге насчитывается более трех десятков тысяч стахановцев, выполнивших свои пяти и шести годовые нормы. За все это сердце радуется что жить весело и хорошо. Если бы не Вас – нашего великого русского брата неизвестно как бы мы жили. Спасибо Вам дорогие русские братья. Вы нам помогли освободить нашу Латвию и сейчас помогаете ее восстанавливать. какой хороший русский народ и очень хорошо что он не отказал нам в своей дружбе…

P.S. Передаю через письмо привет тому, кто читает мое письмо тов. Троегубову. Прошу извинить за некоторые грамматические ошибки. По русски писать я научилась во время Отечественной войны и попрошу меня не очень ругать. Моника».

В письме от 26 ноября 1948 года гв. ст. лейтенанта Изидор Флорианович Савицкий сообщает:

«Помилуй Бог, не забуду, чудо – богатыри!» сказал Суворов. Здравствуй боевой товарищ Иван Алексеевич… наша дружба ведь родилась в огне, в горниле войны, в те дни, когда мы играли в чёт-нечет с жизнью. Ты меня принял в партию, и в кандидаты, и в члены, дважды, ведь ты заверял нашу партию поручаясь за меня. Три твоих подписи находятся в моем партийном билете и разве я это все могу забыть, как коммунист. А, во-вторых, я ведь хорошо помню вообще твои дружеские отношения ко мне как к младшему боевому товарищу. Гордо и ободряюще звучат твои слова в письме, где ты говоришь, что вполне смирился с судьбой. С тяжелой судьбой. Как коммунист, хотя и молодой, хочу сказать тебе спасибо за такие слова. Когда-то после ранения в 1944 г. Я было пришел в отчаяние и меня, заметь, вот именно подобные слова спасли от безусловной гибели … Говорят, что «разделенное горе – полгоря, разделенная радость – двойная радость… С дружеским приветом и крепким рукопожатием Савицкий».

В письме от 30 декабря 1948 года гв. майор Альберт Христианович Приверт пишет:

«Дорогой Иван Алексеевич! Сердечно благодарю за письмо и новогодние пожелания. Сейчас действительно конец 1948 года, года больших достижений советского народа под руководством нашей великой партии большевиков и родного нашего отца т. Сталина. Латышский народ идет в ногу со всеми советскими народами и на сегодня уже 8 раз рапортовал великому вождю т. Сталину о досрочном выполнении своих работ… Как видишь, Иван Алексеевич, старые гвардейцы здесь не подводят. Рад от души, что ты по-настоящему включился в работу и также имеешь великолепные результаты. А самое главное, что в работе находишь удовлетворение. А иначе и быть не может, так как ты правильно пишешь, что чертовски хочется жить и работать. С комприветом твой Приверт.»

26 января 1951 года гв. капитан Сергей Александрович Муравьев – директор одного из Рижских НИИ писал:

«Здравствуйте мой дорогой друг, боевой товарищ Иван Алексеевич! … вспомнить есть что. Много тяжелого было на фронте, но это тяжелое не чувствовалось так, потому что у нас была крепкая дружба, сколько мы друг другу помогали. Я помню, в самые тяжелые дни боев. Вы никогда не унывали, ваша веселость, готовность перенести еще большие трудности, воодушевляла всех нас. Я, как сейчас, помню Ваш лыжный отряд перед боем. Я пришел к вам в землянку, как радостно было встретить товарища, с которым мы долгое время все делили пополам: и горе и радости и тяжелую боевую жизнь. Да потом 14 января! Когда я вспоминаю какую тяжелую нанесли вам враги нашей Родины, мне хочется работать в 10 раз лучше, чтобы еще быстрее укреплялась Родина, чтобы никогда враги не могли вновь напасть на нас. Я по вашему письму вижу, что Вы остались прежним жизнерадостным, трудолюбивым, настоящим человеком, советским человеком-большевиком. Вы защищали Родину в бою, но и раненый Вы ее продолжаете защищать с той же настойчивостью и самоотверженностью».

Многие однополчане, разъехавшиеся после войны по разным городам СССР, не знали о судьбе отца. Благодаря поисковой работе пионеров и комсомольцев тех лет – «Красных следопытов» удалось найти однополчан: бывших командиров батальона – гв. майора Григория Тимофеевича Пономаренко (г. Куйбышев) и гв. майора Николая Степановича Челапкина (г. Одесса), бывшего командира санитарной роты – гв. ст. лейтенанта м/с Иосифа Карловича Коха. Вот что они писали спустя 25 лет, в 1969 году:

14 февраля 1969 года. г. Куйбышев «Здравствуй дорогой друг и товарищ! Здравствуй боевой друг, мой первый помощник по политчасти тех далеких незабываемых фронтовых дней, которые, к большому сожалению, оставили тебя инвалидом. Еще раз здравствуй Иван Алексеевич Троегубов и много, много раз здравствуй за все прошедшие годы… Радостей от Вашего письма нет предела. Дело в том, что я получил много писем, но это мне во стократ дороже всех остальных. Иван Алексеевич! Мне очень жаль и печально что Вы потеряли самое дорогое для человека – зрение Вы не видите нашего прекрасного белого света для Вас все время непреложная тьма. Но коль судьбой так случилось – крепитесь, держитесь по крепче на ногах берегите свое здоровье. Я это пишу, потому что достал свои фронтовые архивы и вот смотрю на Вашу фотографию, притом не только Вашу, а на групповую фотокарточку, сделанную после знаменитого рейда тыл фашистов отдельным гвардейским Латышским батальоном и освобождением деревни Монаково под ст. Насва, дети той деревни с благодарностью присылают поздравительные письма. Очень жаль, что Вы больше не можете смотреть на все эти драгоценные реликвии. Я вас буду просить самым тщательным образом описать о себе о своих боевых друзьях и товарищах о последних боях где, в каком месте и с какими последствиями Вас ранило. Напишите, потому что мне это очень важно. Дело в том, что я пишу книгу о боевых действиях времен Отечественной войны и в этой книге я должен зафиксировать как он есть без искажений… Что касается Вашего ранения 3 августа 1944 года то оно произошло, как я помню, перед речушкой и деревушкой в направлении реки Айвиэксте или в направлении гор. Круспинь. По моему это был тот момент, когда мы преследовали отходящие части разбитой фашистской армии и нас немного противник остановил. Мы были в боевых порядках и залегли за небольшим бугорком. После того, как перекусили и ты не выдержал стал просматривать расположение противника, а его снайпера обнаружили нас и в этот момент тебя ранило в голову. Мы организовали отправку тебя в тыловой госпиталь, а сами пошли вперед и больше мы не имели связи по сей день… Желаем Вам семейного счастья, бодрости, успехов в труде, а я сочувствую как Вам трудно работать директором Вашего предприятия. Крепко обнимаю мой милый боевой друг Иван Алексеевич и крепко целую. Твой бывший командир Григорий Тимофеевич Пономаренко».

Вот одно из самых трогательных писем от 16 мая 1969 года:

«Здравствуй дорогой друг! Вот уж что я не ожидал так это письма от тебя. Прошло 25 лет! Твое письмо вызвало у меня столько воспоминаний, что я два дня только об этом и думал и не мог ничего написать – сумбур в голове. И вот теперь, когда немного улеглось – напишу, что помню. Во-первых повстречались мы в лыжном батальоне. Ты был парторг, капитан (точно не помню), а я старший лейтенант медицинской службы – врач лыжного батальона. Наш боевой лыжный батальон! Разве можно его забыть. Сплотилась наша боевая семья после рейда в тыл немцам и боев в Монаково. После этого ты предложил мне вступить в партию, наверно и рекомендацию мне писал и, как сейчас помню, весной около стога соломы на партсобрании меня приняли в кандидаты ВКП(б). Потом наш батальон летом расформировали. Я был в полку командиром санроты. Не помню ты был в этом же полку или нет. Только я всегда за своих лыжников. Ведь все были друзья, боевые друзья. Помню, как оказывал помощь Елагину (ему в первую очередь), ты его наверно помнишь. Потом погиб мой санинструктор по лыжному батальону - Вижинис. На лошади я подъехал к тому месту, где его ранило в голову, но он был убит. Это наверно в те дни, когда получил ранение и ты. Когда я перевязывал тебя и делал тебе там, какие положено в этих случаях уколы (инъекции в медицине их называют) ты был в сознании и спросил меня будешь ли ты видеть. Не знаю, что (зачеркнуто) вернее не помню, что я ответил, но как врач я видел, что у тебя смертельное ранение. Я с трудом сдерживал слезы, которые не хотел показать помогавшей мне женщине, которую ты называешь моей женой, но в самом деле она не была моей женой, хотя мы и были в близких отношениях. Ты извини меня за откровенность, но я сейчас уже не могу вспомнить, что меня связывало с тобой, что я так реагировал на твое несчастье, ведь через мои руки прошло много раненых и убитых, но я помню, как какая-то слабая надежда появилась у меня, что может быть ты будешь жить и тогда напишешь мне и я вложил эту записку. А потом военная карусель не дала ни мне ни тебе об этом вспомнить. Ты в письме два раза обращаешься ко мне с благодарностью. Не люблю я брат, когда меня за это благодарят, равно как и не нравится мне, когда об этом совсем забывают, а такие есть. Я об этом напишу тебе в следующем письме. Но вот тебя я должен поблагодарить. Я горжусь, что мне довелось бывать вместе с такими людьми как ты. Ты был героем и остался им. Я уверен, что не каждый способен на то, что делаешь ты. Для этого надо иметь огромную волю, целеустремленность и многие другие качества. Извини друг, что может я кое-что не так гладко написал. О себе сегодня ничего писать не буду, за неимением времени… С боевым приветом. Жду письма. Твой Иосиф Кох.»

«Здравствуй дорогой мой фронтовой друг Иван Алексеевич, с низким поклоном и глубоким уважением к тебе Челапкин Николай Степанович. Если бы в июле месяце в Одессе выпал снег, я бы меньше был удивлен чем получить от тебя письмо. Ты спрашиваешь, помню ли я тебя, ведь мы были рядом с тобой, когда снайпер тебя так страшно ранил. Я это помнил и помню, как сегодня, ты приподнялся на руках кровь фонтаном залила твое лицо, тебя начали перевязывать я пошел дальше в бой. Прости меня дорогой друг, но я не думал что после такого ранения, можно выжить и еще найти себя в жизни, быть полезным для общества и семьи. Ты просто большой молодец и герой мало и о которых пишут хорошие книги для воспитания потомков. Желаю тебе крепкого здоровья, большого личного счастья, которое ты заслужил при защите Родины и продолжаешь свой подвиг в мирное время. Крепко обнимаю и целую тебя с уважением Челапкин. Мой адрес г. Одесса…»

Письмо от 25 мая 1966 года:

«Дорогой Иван Алексеевич! Большое спасибо за поздравление с праздником Победы. Я очень виноват, что не поздравил тебя своевременно. Ты больше всех нас заслужил внимания и заботы. Василий Иванович, я и другие товарищи очень часто вспоминаем тебя те боевые дни и тебя всегда веселого, жизнерадостного, смелого воина и нашего любимого друга. Я с большой благодарностью вспоминаю как много ты помогал мне в работе, как жили вместе в землянках. Помню твои рассказы об интересной работе на транспорте о твоих родителях. Надо было бы нам всем написать воспоминания. Мне кажется, победа нам досталась именно потому что была крепкая дружба на фронте, что боролись не отдельные люди, а единая семья спаянных дружбой и любовью к Родине советских людей. Теперь часто обращаются к нам фронтовикам с просьбой рассказать о днях войны. Особенно много просьб от школьников. Я всегда в рассказах вспоминаю о твоем подвиге, а еще больше о том, что ты остался стойким бойцом и замечательным товарищем и после войны. И все, кто слышал о тебе, гордятся тем, что такие у нас настоящие советские люди. Есть у кого брать пример стойкости, мужества, дружбы. Как радостно получить от тебя весточку, знать, что дорогой Иван Алексеевич помнит своих боевых товарищей и ценит нашу дружбу. Спасибо дорогой друг за это. Желаю тебе и твоей семье всего самого хорошего. Твой друг Сергей Муравьев. г. Рига»

Письмо от гв. капитана Перкона Адольфа Августовича:

«т. Троегубов ! Прошу извинить. Прочитал в газете «Циня» статью Мороза. В Риге зашел к тов. Млокиту. Теперь пишу Вам. Дело в том, что я служил в артполку 43 дивизии. Теперь учительствую. Решил написать небольшую повесть о тех давних днях. Думаю, что нас, вернее наши тогдашние дела надо не только хвалить, но упомянуть и промахи, чтобы молодежь могла на них учиться. Вопрос о герое Райнберге и его батальоне. Позапрошлым летом был со свои сыном на братской могиле у Монакова (возле Насвы). Вы там большое дело сделали, но, по теперешнему судя, и промахи допустили немалые. Желал бы знать Ваше мнение, и вот о чем: Можно ли было напасть на Монаково, не начиная стрельбу на шоссе. Даже двигаться не по шоссе, а по целине. Могла ли тяжелая артиллерия помочь Вам больше и начать пальбу раньше. Использовали ли Вы немецкие боеприпасы. Ведь на своем горбу всё в тыл к противнику не утащишь. Мог ли Райнберг меньше выделяться среди других? (Говорят, на нем был белый полушубок, без маскхалата) Может быть лучше было бы занять высоты западнее Монакова? Удачно ли батальон проскользнул через передовую? Перкон А.А. бывш. Ком. 2го дивизиона, Латвийская ССР».

Есть письма родственников однополчан:

«Уважаемый Иван Алексеевич! Извините за беспокойство. Пишет Вам незнакомая женщина из Псковской обл. О вас я узнала из статьи «Урок мужества», опубликованной в «Псковской правде» 5 января этого года. Я узнала о Вашем боевом пути, о том, что Вы сражались в составе Латышской дивизии. Вот я решила написать: не знали ли Вы случайно моего брата Егорова Евгения Петровича. Он тоже был в Латышской дивизии и его боевой путь проходил там же где и Ваш. Это я все узнала из газеты. Он тоже был гвардеец... Может и правда Вы с братом воевали рядом. Мне очень хотелось бы узнать, как воевал мой брат. А был он настоящим коммунистом… Если знали брата – напишите несколько строк, если нет – извините еще раз за беспокойство. Всего Вам доброго. Земной поклон Вам дорогой Иван Алексеевич, за ваше мужество. С уважением Бойкова Клавдия Васильевна, Мой адрес: Псковская обл…»

«Здравствуйте многоуважаемый Иван Алексеевич! С приветом к Вам брат вашего фронтового товарища, с которым Вы вместе сражались за нашу Советскую Родину с фашистами. И я, который лично не знаю Вас. Ну по опубликованных в наших газетах статьях о вашем мужестве и героизме я узнаю, что вы вместе сражались с моим братом в отдельном гвардейском лыжном батальоне под командованием Я. Райнберга, где проявили мужество и героизм под д. Монаково. Может быть, Иван Алексеевич вам, о чем ни будь напоминает эта фамилия как парторгу батальона. Потому что мы ничего не знаем, кроме извещения о гибели, и конечно хотя бы узнать кое-что подробней так как о этом сражении много раз уже писалось на страницах наших газет, и опубликовалось ваше краткое воспоминание. Мы конечно были бы очень рады побывать там почтить память погибшего брата. Я бы был очень благодарен если вы помогли найти или способствовали найти место захоронения моего брата. С уважением к вам Мейкшан С.Ю.».

Вот письмо из Института истории Академии наук Латвийской ССР от 16 декабря 1961 года: «Многоуважаемый Иван Алексеевич! Получил Ваше письмо. Благодарю за теплые слова и материалы, которые выслали. Иван Алексеевич, история Латышской дивизии, как это справедливо указываете, и Вы, является большой темой. Дирекция института обязала меня написать главы о Латышской дивизии. Когда я занялся темой истории Латышской дивизии то увидел, что публикаций необходимых для написания серьезной главы для вышеуказанной книги далеко недостаточно. Многие вопросы оставались неясными, спорными… Мои ожидания оправдались, товарищи в письмах, устных заявлениях, в печати высказывают свои пожелания, замечания, что несомненно поможет мне в дальнейшей работе. Вот почему я с большой благодарностью принимаю и Ваше замечание… Ваши пожелания и материалы мною будут учтены в дальнейшей работе. С уважением В. Савченко». В. Савченко является автором нескольких книг и воспоминания отца вошли в эти книги.

 

В.И. Троегубов,

пенсионер МВД, полковник.

г. Петрозаводск – г. Шахунья