Главная » Подвиг Солдата » З » Зайцев Георгий Николаевич » Воспоминания

Воспоминания

ЗАЙЦЕВ Георгий Николаевич, полковник – командир 148-го истребительного авиационного полка.

 

28 мая 1968 года

«Наш полк, 148 ИАП (здесь и далее - 148-й истребительный авиационный полк) сделал очень мало, так как фактически оборонял Либаву с 4.00 до 22.30 22-го июня (19)41 года. Вечером мы были вынуждены улететь в Ригу с разрешения к(оманди)ра 6(-й смешанной) Ав(иационной) див(изии).

Ну, а теперь немного о 148-ом (истребительном авиационном) полку, коего в то время я был ком(андиро)м. Этот полк был сформирован из авиа(ционных) полков Люберецкой (авиационной) бригады и был отправлен на (Советско-)фин(лянд)скую войну в январе 1940 года. Участвовал полк и во взятии г(орода) Выборга и после заключения мира был по договору отправлен в Латвию, в г(ород) Либаву. Латвия в то время была капиталистической страной. Полк насчитывал 63 экипажа, ехали мы туда ж(елезно-)д(орожным) эшелоном с разобранными с(амолё)тами.

До войны (мы) занимались мирной боевой подготовкой. Весной (это примерно в марте – апреле (19)41 г(ода)) наше одно звено (ведущий – к(апита)н Костюченко) сбило немецкий ст(амолё)т-летающую лодку «Дорнье-Валь» (так в оригинале; очевидно, что речь идёт о другом немецком гидросамолёте марки «Дорнье» - До-18 (Do 18) или До-24 (Do 24)) в р(айо)не г(орода) Паланги. С(амолё)т нарушил нашу границу. (После этого происшествия) Был у меня представитель Мин(истерства) Ин(остранных) дел (так в оригинале; следует читать – Народного Комиссариата иностранных дел Союза ССР) от (Народного Комиссара иностранных дел) т(оварища Вячеслава Михайловича) Молотова, разбирался с обстоятельствами – его вывод: «Сделали верно!». Немцы долго искали потонувший экипаж, совмещая поиски, видимо, с разведкой морскими судами, но так и не нашли, конечно. Совсем близко перед войной немцы вели систематическую высотную разведку побережья Балтики, но, к сожалению, наши И-153 («Чайки») их не доставали. Мы часто гонялись за ними, но, догнать, «вылетая по-зрячему», не могли – граница была (от нас всего) в 50 км, и нас заранее предупредить никто не мог, а радиолокационных средств в то время не было.

О наступлении войны я узнал накануне от К(оманди)ра 6(-й смешанной) ав(иационной) див(изии) полк(овика) Фёдорова, который вызвал всех нас, К(оманди)ров полков дивизии (21-й истр(ебительный авиационный) полк сидел в Риге, я – в Либаве, 31 С.Б.П. (31-й скоростной бомбардировочный полк) – (в) Вайноде, и №-ра не помню СБП (так в оригинале; следует читать «40-й скоростной бомбардировочный авиационный полк») – в Виндаве) к себе, в Ригу в 20.00 21 июня. Там нам была дана команда боевой готовности, но (самолёты противника) не сбивать, а сажать! Это было сказано всем. На недоумённые вопросы было подтверждено сиденье и всё (так в оригинале; следует читать: «Сажать и всё!»). В 22 ч(аса) 21-го июня я в тумане взлетел к себе в Либаву.

Наш полк, получивший некоторый боевой опыт в Финляндии, был мной заранее приведён в б(оевую) гот(овность). Все с(амолё)ты были рассредоточены, оружие опробовано. Все мы, лётчики ночевали на аэродроме на казарменном положении и к войне были готовы, правда, с таким престранным указанием - «Не сбивать!». Но это указание нам войну начать не помешало. После моего прилёта из Риги я собрал всех к(оманди)ров эск(адрилий), передал им полученную информацию, и часов в 12 ночи мы легли спать, а в 4-ре часа утра я был разбужен дежурным и услышал гул моторов над аэродромом и тут же – разрывы бомб.

Первый налёт нам никакого вреда не причинил, т(ак) к(ак) аэродром был закрыт густым морским туманом. Такие туманы бывают только на побережье Балтики, да ещё и в Англии (там я, правда, не был – (только об этом) читал). Немцы повторили налёт ещё часов примерно около 6-ти. Мы тоже не взлетали – туман не давал взлетать, а выше была ясная хорошая погода. Аэродром наш после 2-го налёта тоже не пострадал, правда, были повреждены около 10-ти с(амолё)тов, которые стояли в линейке без моторов и не были рассредоточены, как неисправные. На лётном поле появились воронки от бомб, но они быстро были засыпаны обслуживавшим нас Б.А.О. (здесь и далее – батальоном аэродромного обслуживания) к(апита)на Анцишевского. Связь с Ригой была повреждена (ещё) при первом налёте, и поэтому все дальнейшие решения на войну я принимал самостоятельно.

После 6-ти часов утра полк начал вести разведку со штурмовкой колонн противника, наступающих вдоль приморской дороги Клайпеда – Либава. Данные интересовали меня, к(оманди)ра 67 СД (67-й стрелковой дивизии генерал-майора Н.А. Дедаева) и – особенно – к-ра ВМБазы контр-Адм. т. Трайнина (так в оригинале; контр-адмирал П.А.Трайнин в это время уже командовал Рижской военно-морской базой, а обязанности командира Либавской военно-морской базы временно исполнял её начальник штаба капитан 1-го ранга М.С. Клевенский). Мы за день 22 июня сделали (каждый лётчик) примерно по 6 б(оевых) вылетов на штурмовку наступающих мех(анизированных) колонн, но, конечно, остановить немцев нам не удалось, а вот потерь им, конечно, мы нанесли достаточно, т(ак) к(ак) колонны, не маскируясь, очень спешили (видимо, такова была поставленная (им) задача). Поздно вечером, примерно в 22 (часа) я вылетел последним и установил, что мех(анизированные) колонны и танки (немцев) дошли до южн(ой) оконечности Лиепая-Эзере (Лиепайского озера). Назв(ание населённого) пункта, кажется, Ница, там – развилка дорог на Либаву и на Гробиню, а у окраины Гробини, (в) м(естечке) Баты – наш аэродром.

Свои опасения я, позвонив в Ригу (связь уже была восстановлена), передал полк(овнику) Фёдорову, прося его разрешения угнать на ночь с(амолё)ты в Ригу. Он мне это разрешил, и около 23 часов все исправные с(амолё)ты, примерно 45 штук со мною перелетели в Ригу на центр(альный) аэродром, а База, штаб полка и тех(нический) состав остался в Либаве, чтобы наутро нас снова принять. К утру обстановка ещё более осложнилась, и Нач(альник) штаба полка майор Чолок Н.Б. принял решение оставить аэродром, т(ак) к(ак) нем(ецкие) танки были на угрожающем расстоянии и начали резать ж(елезную) д(орогу) Либава – Рига где-то в районе у Приекуле. Наземный эшелон с нач(альником) штаба проехать на Ригу из Либавы на восток уже не смог. Он пробивался северным путём, через Айзпуте и далее по дороге Виндава – Рига. Дня через два наши техники и штаб прибыли в Ригу, а полк уже нёс другие задачи, по разведке своего же аэродрома, сопровождая (скоростные бомбардировщики) СБ на бомбометание (по) Тильзиту, штурмовал войска пр(отивни)ка южнее Шауляя и т(ому) п(одобные). Лётчики эти два дня трудились и за механиков, и за оружейников, и (вообще) за всех ав(иационных) специалистов. Дни эти дались нам в поте лица, большого нервного и морального напряжения.

При обороне Либавы мы потеряли лейт(енанта) Чепур – хорошего молодого лётчика, который в порыве ненависти недостаточно осмотрительно пристроился к «юнкерсу», бомбившему наш аэродром, и был сбит (им) и упал в р(айо)не нашего аэродрома(в Лиепайское озеро). Ранен был (при взлёте попал под разрывы серии бомб) ст(арший) лейт(енант) Максимов – комсорг эскадрилии Антонца. Он был отправлен в госпиталь в Либаву, и судьба мне его неизвестна. Во время налётов на наш аэродром был ранены и убиты несколько человек из обслуж(ивающего) нас Б.А.О., но за давностью лет я, конечно, это не помню. Врач БАО Николай Григорьевич (его фамилию я забыл) (ныне) живёт в г(ороде) Запорожье и работает гл(авным) хирургом ж(елезно)дорожной больницы, (а тогда он) был направлен от Авиац(ионого) гарн(изона) на помощь в центр(альный) госпиталь Либавы. С этим госпиталем был взят в плен. Он многое мог бы рассказать о положении наших в(оенно)пленных, т(ак) к(ак) потом немцами был назначен в лагерь в(оенно)п(ленных) в г(ороде) Либава врачом.

Со 148 ИАП мы обороняли Ригу, Смилтоне, Псков, Дно и Ст(арую) Руссу. В Старой Руссе уцелевшую и оставшуюся материальную часть с(амолё)тов (И-153) я сдал К(оманди)ру 38 ИАП (38-го истребительного авиационного полка), и мы с(о своим) полком поехали через Москву в г(ород) Рязань получать новые «миги», на которых летать мы ещё переучились в г(ороде) Шауляй весной (19)41 года. Мы ожидали этих «мигов» ещё в Либаве, но они опоздали, к сожалению. Эшелон шёл к нам, но в Идрице (он) был переадресован, т(ак) к(ак) началась война, и представитель полка тех(ник)-лейт(енант) Тихомиров потом долго гонялся (за нами) по дорогам войны, чтобы найти (нас) и попасть в свой полк, а самолёты он передал (другому истребительному авиационному) полку на Сев(еро)-Зап(адном) фронте»".

 

Отредактировано К. Б. Стрельбицким

 

Источник

РГАЛИ, Москва // Из архива военного писателя-поисковика С.С. Смирнова