Главная » Библиотека » В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО... » СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ

В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО...

 

Страницы героической обороны Лиепаи

 

 

 

РИГА «АВОТС» 1986

Война — жесточе нету слова.

Война — печальней нету слова.

Война — святее нету слова

В тоске и славе этих лет.

И на устах у нас иного

Еще не может быть и нет.

Александр Твардовский

 

 

В. А. ЖЕЛЕЗЦОВ,

красноармеец роты регулирования 67-й стрелковой дивизии в 1941 году

 

СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ

 

Я родился в Киеве в 1922 году. Не приходится говорить, как я любил прекрасный город на Днепре, утопающий в зелени. Здесь прошли мои школьные годы. Учился я хорошо, особенно любил химию и физику, и моей мечтой было поступить на физический факультет университета. Но жизнь распорядилась по-своему. В октябре 1940 года я был призван в ряды Красной Армии и направлен в латвийский город Лиепаю.

Я попал в 1-ю роту 3-го батальона 56-го стрелкового полка, который входил в состав 67-й стрелковой дивизии. Уже в то время кадровая дивизия была достаточно хорошо вооружена, укомплектована, опытным командным составом. Два пехотных полка — 56-й и 281-й располагались в пределах города, в военном городке. Здесь же находились и отдельные подразделения: гаубичный и легкий армейский полки, автомобильный батальон, связисты, саперы, рота регулирования и разведывательный батальон.

В то время немногие бойцы имели законченное среднее образование. Поэтому, несмотря на то что я был молодым красноармейцем, меня избрали секретарем комсомольской организации роты, одновременно я исполнял обязанности заместителя политрука роты.

В начале сорок первого года меня неожиданно перевели в созданную роту регулирования, которая была подчинена непосредственно штабу дивизии. По численному составу рота была невелика — около тридцати бойцов и командиров. Во время передвижений дивизии она обеспечивала выставление боевых постов на пути следования, разведку и охрану дорог. Командовал ротой старший лейтенант, фамилию которого я не запомнил, его заместителем был младший лейтенант Березин. Вооружены мы были, обычными винтовками-трехлинейками, имели несколько ручных, пулеметов и автоматов ППД. Кроме того, рота имела две автомашины, три мотоцикла, велосипеды. Строевые и тактические занятия проводились в соответствии с общим планом дивизии. Нас обучили действовать в условиях, максимально приближенных к боевым.

Большое внимание уделялось политической учебе. Мне нередко поручали обзор международной обстановки.

Особенно усилилась боевая и политическая подготовка бойцов и командиров с приходом в дивизию нового командира генерал-майора Н. А. Дедаева. Стройный, подтянутый, с боевыми наградами на груди — орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» — генерал Дедаев являл собой пример как для бойцов, так и для всего командного состава дивизии. Комдив всегда неожиданно появлялся в казарме, на марше и учениях и всегда своими замечаниями внушал бойцам чувство повышенной ответственности.

В июне сорок первого года обстановка была довольно напряженной. Над Лиепаей, в особенности над военным городком и портом, появлялись самолеты фашистской Германии. Доходили до нас слухи и о том, что пограничники неоднократно задерживали «заблудившиеся» в наших водах немецкие катера.

В памяти хорошо сохранился последний мирный день. С 20 на 21 июня наша рота находилась в гарнизонном карауле. Вечером 21 июня, сменившись с караула, возвратились в казарму. Поужинав, собирались на отдых. Надо сказать, что после суток напряженной службы мы порядком устали. Неожиданно последовала команда: «Дивизия выходит на маневры, подготовиться к выходу...» Нам разъяснили, что учения будут максимально приближены к боевой обстановке.

Я был рядовым красноармейцем, но исполнял обязанности замполитрука, поэтому на мои плечи легли еще и дополнительные обязанности. Нам выдали патроны, гранаты, сухой паек. На автомашинах мы выехали, когда еще было темно. Многие, сидя в машине, клевали носом. Ехали, как нам и сказали, в сторону границы. Едва занялся рассвет, над нами пролетели самолеты. Никто этому не придал особого значения. Потом были слышны взрывы, стрельба.

Никто, однако, не догадывался, что война, о приближении которой мы нередко говорили между собой, уже началась, что нас ждут суровые испытания.

Когда рассвело, остановились на опушке леса. По нашим предположениям, отъехали мы километров сорок. Последовала команда, что можно отдохнуть. Усталые, мы вылезали из автомашины, разминались, устраивались на обочине дорог, бросаясь в росистую траву. Было тепло. Лучи солнца пробивались сквозь ветви деревьев. Серебрилась роса. Щебетали птицы. Каждый из бойцов занялся своим делом: кто перематывал портянки, кто закусывал.

Вдруг подъехала легковая автомашина, из которой вышел, судя по знакам отличия, политработник. Он сделал суровое замечание старшине роты за то, что ведем мы себя беспечно, не маскируясь. Война!... Никто из нас не имел представления, какой долгой и жестокой она будет. Как-то сразу повзрослели лица бойцов. Через короткое время мы увидели и отметины войны: возле нас остановилась автомашина, на крыльях которой зияли пробоины. Знакомый шофер рассказал, как фашистские самолеты атаковали колонну наших автомашин: многие из них уничтожены прямым попаданием бомб или сгорели.

Каким бы суровым ни было начало войны, но оно среди бойцов не вызвало замешательства и уныния. Мы верили в мощь Красной Армии, верили, что перейдем в наступление и враг будет разгромлен на его же территории.

На второй день войны мы вступили в непосредственный контакт с противником. Наша рота оказалась на одном участке с 281-м стрелковым полком. Это было на реке Барта. Припоминаю, что в первый день войны в районе Руцавы пролетели гидросамолеты. Их появление вызвало среди бойцов восторг. А здесь, у реки Барта, мы стали свидетелями воздушного боя наших самолетов-истребителей, названных в ту пору «Чайками».

С каждым часом бои становились ожесточеннее. Гитлеровцы применяли тактику неожиданных атак, высылая вперед мотоциклистов. Наш командир роты послал в разведку сержанта с двумя мотоциклистами. Они натолкнулись на отряд гитлеровцев. В скоротечном бою обе стороны понесли потери.

Наших пехотинцев поддержали артиллеристы. Со свистом проносились снаряды стационарных береговых батарей. Вместе с нами сражались артиллерийские батареи 67-й стрелковой дивизии. Приходилось пускать в ход и бутылки с горючей смесью. Били по вражеским танкам и танкеткам, мотоциклам из противотанковых ружей. Позже наша рота, ставшая обычным стрелковым подразделением, была переброшена в район небольшого местечка Гробиня. Фашисты предпринимали атаку за атакой. Утром 25 июня разыгрался особенно ожесточенный бой, продолжавшийся до поздней ночи. Вражеские атаки, поддерживаемые артиллерией, минометами, танками, захлебывались одна за другой, В тот день я был тяжело ранен в ногу и получил сильную контузию. Сравнительно долго пролежал без сознания в окопе и, по всей вероятности, потерял много крови. Но меня все же нашли наши санитары, оказали первую помощь, вынесли из-под вражеского огня и доставили в военно-морской госпиталь.

В памяти остался старинный двухэтажный особняк. Палаты были переполнены, даже в коридорах лежали люди. Несмотря на тяжёлое положение, большую перегрузку, врачи, медицинские сестры, санитары очень внимательно относились к раненым. Было налажено не только хорошее медицинское обслуживание, но и питание. В госпитале в это время находилось несколько пленных солдат и офицером фашистской Германии. Наши медицинские работники, несмотря ни жестокую войну, были гуманны и внимательны к раненым солдатам и офицерам противника.

Как-то из отделении, где я лежал, ко мне подошел знакомый боец из 281-го стрелкового полка. Мы познакомились на дивизионном шахматном турнире. Он рассказал, что немцы идут напролом, не считаясь с потерями, но наши войска держатся стойко. «Не горюй, дружище, — сказал он, — к нам на помощь из-под Гродно вышел танковый корпус. Скоро разобьем врага...»

К концу 26 июня положение стало критическим. Тяжелые бои шли на подступах к сахарному заводу, особенно отчаянно рвались фашисты в гробиньском направлении, где вместе с пехотинцами сражались моряки. Немногочисленные отряды военных моряков в бескозырках и тельняшках представляли для гитлеровцев особую опасность. Во время контратак моряки в прямом смысле слова наводили ужас на фашистов, которые избегали рукопашного боя. А мы высоко ценили моряков за их выучку и беспредельную храбрость. Скажу без преувеличения, что один моряк стоил пятерых пехотинцев.

Глубокой ночью 27 июня началась эвакуация военно-морского госпиталя. Санитары, медицинские сестры выносили раненых на носилках, тех, кто мог ходить, выводили, поддерживая под руки, к автомашинам и автобусам. Слышались взрывы. Полыхали над городом пожары. Доносилась артиллерийская перестрелка. Наш автобус, шофером которого, хорошо помню, был человек в штатском, латыш, направился к причалу, где раненых должны были погрузить на пароход, но его не оказалось, и наш автобус поехал к другому причалу, но и тот был пуст. Как выяснилось, пароход уже вышел в море.

Утром 27 июня колонна госпитальных машин втянулась в поток, двигавшийся по Шкедской дороге. Впереди шли пехотинцы, моряки, пограничники, рабочие. Боевое ядро составляли артиллеристы. Все тонуло в грохоте стрельбы, взрывов. Нам удалось вырваться вперед километров на 10—12. Появились вражеские самолеты. На бреющем полете фашисты бомбили и расстреливали все двигавшееся по дороге. Взрывной волной сорвало крышу с автобуса. Задымил мотор, машина загорелась. Находившиеся поблизости бойцы помогали раненым выбраться из машины.

Отполз в лесок и я. Слышалась стрельба. В лесу пролежал долго, как мне сказали потом, четверо суток. Временами приходил в сознание, хотелось пить. Губами дотягивался до росистой травы.

Прочесывая поля и перелески, прислужники гитлеровцев — латышские националисты — айзсарги — обнаружили меня и выдали фашистам.

 

* * *

 

С особой гордостью по торжественным и праздничным дням я прикрепляю к пиджаку медаль «За отвагу», которой был награжден уже после войны за участие в героической обороне Лиепаи. А еще в памяти на всю жизнь сохранились события 2 мая 1945 года.

Берлин. Развалины. Белые флаги на уцелевших домах. Мне довелось не просто видеть поверженную фашистскую столицу, но и принимать участие в штурме города.

... Когда наши войска шли к Берлину, мне и еще нескольким товарищам удалось бежать из фашистского плена. Перешли линию фронта. Встреча со своими была волнующей. Настроение бойцов, гнавших врага, было приподнятым. Встретились мы с солдатами подразделения, которым командовал молодой капитан, Герой Советского Союза. Как жаль, что не запомнил его фамилию.

Просидели мы с капитаном всю ночь. Я рассказал о тяжелых боях за Лиепаю в первые дни войны, о своем ранении, плене. Конечно же, у меня была единственная просьба: на завершающем этапе войны дать возможность мне и моим товарищам рассчитаться с гитлеровцами за все наши страдания. И капитан приказал выдать нам обмундирование и оружие.

Меня демобилизовали сразу после окончания войны. Ранение давало о себе знать, я сильно прихрамывал.

Возвратился в родной Киев. В сорок пятом году поступил на физический факультет Киевского государственного университета. С тех пор моя жизнь связана со стекольной промышленностью. В 1969 году защитил диссертацию на степень кандидата технических наук. А с 1974 года — стал доцентом Всесоюзного заочного инженерного строительного института.

Через сорок с лишним лет я приехал в Лиепаю. Мне дороги эти места. Ходил по улицам, площадям и проспектам, с радостью смотрел на цветущий приморский город.

 

СОДЕРЖАНИЕ

Горшков С. Г. Предисловие

Кузнецов Н. Г. Накануне

Бои за Лиепаю

Смирнов С. С. Не померкнет никогда

 

1. ГРУДЬЮ ПРЕГРАДИЛИ ПУТЬ ВРАГУ

 

Якушев В. И. Заставы подняты по тревоге

Попова Ж. Ф. Чтобы Родина цвела       

Попова Ж. Ф. В небе Лиепаи        

Орлов А. И. Полк принимает бой

Чудновский С. Я. Под шквалом огня

Железцов В. А. Стояли насмерть

Беджанян О. Д. Снайперские выстрелы

Шевченко М. П. До последнего снаряда        

Решетников И. П. Первый бой

Архаров В. В. Артиллеристы, точней прицел!      

Клейн. А. X. На выручку

Попова Ж. Ф. Я — сын трудового народа     

Иванов О. Д., Чечеткин В. А. Комендант укрепрайона

Рябикин В. П. Тайна Зиргусилса

Дедаев Ю. Н. Слово о моем отце

Попова Ж. Ф. Поиск завершен

 

2. МОРСКАЯ ДОБЛЕСТЬ

 

Шарандак В. И. В бой вступают моряки-пограничники

Савченко В. И. Человек трудной судьбы       

Попова Ж. Ф. Полковой комиссар Поручиков

Тимашков Ф. К. Первые залпы войны

Попова Ж. Ф. Последний бой       

Ермилов С. К. Авиаторы флота наносят бомбовые удары

Гуськов В. А. Так начиналась война

Грищенко П. Д. Войной проверены рули      

Карповский Н. С., Чечеткин В. А. Два солдата

Стрелов А. Б. Курсанты стояли насмерть      

Московчук В. Е. Стажировка... в бою

Лепешков С. И. Друзья познаются в беде

Лепешков С. И., Чечеткин В. А. Морской батальон

Татаров А. С. Коммунисты, вперед!

Ободовский М. С. На позиции — курсанты

Попова Ж. Ф. С именем Ленина

Амосов И. С. Мы — ленинцы

Носачев И. С. Прощание с кораблем

Федорченко В. Г. Огонь по фашистским самолетам

 

3. ВОИНЫ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ

 

Дедюлин В. И. Начсандив Косников

Чинченко И. И. Клятве верны

Дедюлин В. И. Люди с добрым сердцем        

Виксне А. А. Янис Коса, врач и борец

 

4. ВМЕСТЕ С АРМИЕЙ И ФЛОТОМ

 

Савченко В. И. Третья сила обороны

Клява Л. М. В те грозные дни

Павлович А. А. Два долгих дня

Ковалишин И. П. Они погибали, но не сдавались

Клейн А. X. Столкновение

Керве Р. М. Тюльпаны, полные солнца

Янушка А. Е. Дайте мне задание

Яунзем П. Я. На последнем рубеже      

Чечеткин В. А. Биография подвига       

Грейгут Р. Я. Автограф на нотном листе

Калнинь В. В. Солнечные краски

Рудзит А. А. Традициям верны

 

 

Редакционная коллегия:

доктор исторических наук В. И. Савченко, А. А. Рудзит, В. А. Чечеткин, Ж. Ф. Попова, А. Е. Янушка

Составители:

Владимир Алексеевич Чечеткин, Аустра Адамовна Рудзит

Рецензенты:

Г. А. Аммон, доктор исторических наук, профессор;

В. И. Савченко, доктор исторических наук

Оформление — художника Вит. Ковалёва

 

Редактор: Н. Лебедева Художественный редактор: Э. Гаркевичс Технический редактор: В. Бралена Корректор: В. Ковалева