Живая память
Воспоминание ветеранов
Второй мировой войны

Лиепая, 2007 год
ОТ ЛИЕПАИ ДО МОСКВЫ И ОБРАТНО
Вспоминает гвардии подполковник Владимир Наумович БАН.
- Начало Великой Отечественной войны застало меня
недалеко от Лиепаи в пионерском лагере. Поблизости можно было наблюдать начавшуюся
мобилизацию, чувствовалась необычность и напряженность обстановки. Родители,
приехавшие за своими детьми, говорили о бомбежках в Лиепае, перестрелках,
парашютистах. Вечером нам велели собрать вещи, и мы пешком отправились до
ближайшей железнодорожной станции Илмая. Погрузились. Утром на станции Рига
попали под бомбежку.
Нас доставили до административной границы с Россией в
районе Абрене. Был слух, что дальше пограничники не пускают. Разместили нас в
прекрасном школьном здании, но после того, как немцы разбомбили ж.-д. станцию,
перебрались на хутора. Надеялись на скорый разгром Германии и возвращение
домой, но на душе было тревожно, когда мы наблюдали армады самолетов, летящих в
северо-восточном направлении и возвращающихся назад, как мы понимали, налегке.
В первых числах июля нас утром подняли, и мы пешком
направились в сторону границы. Пересекли реку й влились в поток беженцев,
двигавшихся по шоссе Рига - Псков. Стояла жара, а нам есть-пить было нечего, вещи
казались слишком тяжелыми, и мы постепенно все побросали. Картина этого бегства
еще сегодня стоит перед глазами – повозки, тачки, плачущие женщины и дети,
Сбитые грузовики, трупы лошадей по обочинам. Уже много позже я разобрался, это
мы оказались в полосе главного удара 4-й танковой группы, пробивавшейся на
Ленинград. А тогда нам вдруг сообщили, впереди немцы бомбят город Остров, город
горит, его надо обойти. Пробирались проселками, вышли к ж.-д. станции Сошихино.
По дороге изредка наблюдали воздушные бои, видели, как быстрые и тонкие, как
осы самолеты сбивали бипланы и гадали, кто «наши», а кто «не наши». Только
много позже узнал, что это «мессершмиты» сбивали наши устаревшие самолеты
(«ишачки»).
Не успели мы погрузиться в вагоны, как появился немецкий
самолет и сбросил бомбы. В наш вагон не попало, но все разбежались, чтобы
переждать опасность, долго собирались потом и двинулись дальше пешком.
Говорили, что жертв среди детей и других беженцев было много. Когда проходили
через одну деревню, нам вдруг приказали спрятаться по домам и не поднимать
головы. Якобы через деревню, обгоняя нас, прошли немецкие танки, но я ничего не
видел. Так, с приключениями, мы добрались до станции Дно, и снова сели в поезд.
Это была «Прелюдия № 1».
«Прелюдия №2» началась летом 1942 года. Я тогда с мамой и
старшим братом жил в селе Шава недалеко от города Горький. Осенью мне должно
было исполниться 16 лет. Но было ясно, что война будет долгой, и я (вероятно, сверстники
тоже) морально готовил себя к тому, что буду призван в армию, тогда она еще
была РККА. Но подготовка была не только моральной. Из РВК приезжали командиры и
тренировали нас, мальчишек, разворачиваться в цепь, переползать и ходить в
атаку - с деревянными винтовками и под шум трещотки, изображавшей пулемет. В
начале 1943 года забрали призывников 1925 года рождения. Стало ясно, что осенью
наступит наш черед. В середине ноября меня призвали армию из 9-го класса
средней школы. Так закончилась «Прелюдия №2».
Нашу команду, как чисто деревенскую, направили в запасной
кавалерийский полк МВО в городе Ковров. Приблизительно в мае 1944 года стали
собирать личный состав для формирования второй латышской дивизии, которая
получила название 308-й латышской стрелковой дивизии. Вместе с 43-й гвардейской
латышской стрелковой дивизией мы составляли 130 латышский стрелковый корпус.
Началась изнурительная подготовка, а снабжение было
такое, что если у кого-то обувь была в ремонте, то он на занятия выходил
босиком. Когда началось формирование, настроение у всех поднялось. Шло изгнание
немцев с оккупированных территорий, а в Европе открылся второй фронт. К нам
начало поступать пополнение, вооружение, «американские шинели и ботинки»,
канадская тушенка. Меня с моим «кавалерийским» опытом определили ездовым, но вскоре
направили в полковую роту автоматчиков. Это потом каждый из нас получил
автомат, а тогда была одна рота с автоматами на полк. В нашу задачу входила
охрана знамени, командования и штаба.
В начале июля дивизия погрузилась в эшелоны, и, минуя
северную окраину Москвы (видны были павильоны ВДНХ), нас довезли до станции
Невель. Оттуда форсированным маршем догоняли передовые части корпуса. В
приподнятом настроении переехали границу Латвии где-то севернее Даугавпилса. И
вот, что бросалось в глаза: в России мы шли как по выжженной пустыне. Ни кола,
ни двора, ни крика петуха, ни человека... Одни печные трубы В Латвии - почти
никаких разрушений, все чисто, аккуратно, благочинно.
На душе было радостно, так как мы понимали, что началось
освобождение Латвии от нацистских оккупантов. Если бы тогда кто-нибудь назвал
нас оккупантами, ему бы горло перегрызли за такие слова.
В первых числах августа мы догнали корпус, все громче
слышна была канонада и стрельба, и наконец мы вступили в бой. Вечером заняли
какие-то окопы, а утром пошли вперед, встречая слабое сопротивление. Так
продолжалось вплоть до реки Айвиексте. Речка была узкой, но труднопроходимой,
немцы упорно сопротивлялись. Форсирование повлекло серьезные потери. Я был
ранен в ногу и эвакуирован в армейский госпиталь, расположенный в Прейли,
оттуда попал в армейский запасной полк и опять был вынужден догонять свой полк.
Мы тогда не особенно знали и задумывались о латышском
легионе. Но отдельные эпизоды неприятно поразили и вызвали смутные чувства. Во
время одного из переходов наткнулись на недавно покинутые противником места.
Там мне в руки попал немецкий армейский журнал «Сигнал», который не вызвал
особых эмоций, но там же валялась брошюра «Baigais gads» («Жуткий год»), которая позднее приобрела печальную
известность. В ней на все лады были расписаны «зверства», якобы учиненные советской
властью и НКВД до начала войны и в дни вынужденного отступления из Латвии.
Основными виновниками, конечно, были «жидовские комиссары». Стало ясно, что
своих родных - евреев, живыми мы не увидим.
Потом были бои под Ригой в октябре, под Джуксте в январе,
по-моему. Отдельные эпизоды из памяти уже выветрились. В какой-то момент меня
направили во Фронтовой запасной полк в Елгаву для обучения пополнения
призванного на освобожденной территории. Но и полк бросили в наступление в
районе Пампали. Наступали (а потом отступали) по глубокому снегу. Меня тогда
контузило взрывом, но удалось отлежаться пару дней в блиндаже. Однако были и
убитые.
Наступали мы без авиационной и артиллерийское подготовки,
без танков и малыми силами. Не удивительно что успеха мы не имели. Мы
недоумевали, и только позднее поняли, что все силы тогда были брошены под
Берлин, а наша задача была сковать как можно больше сил в Курляндском котле.
Стоит ли удивляться тому, что имея перед собой плотную, хорошо вооруженную
группировку, дравшуюся с остервенением обреченных, мы могли добиться лишь
минимального успеха, а крепость Курземе продержалась до 8 мая.
Победу я встретил в своей части, находившейся недалеко от
Ауце. Как это было, описано многократно, Победоносно завершилась страшная
война. Ликование. Стрельба. Музыка. Ожидание скорого возвращения домой - для
представителей старшего возраста, неизвестность - для таких, как я.
Был и «Эпилог» - участие летом 1945 года в войсковой операции
по уничтожению скрывавшихся в лесах остатков, не сложивших оружия врагов. Я
лично ни одного не видел, но говорили, что было изловлено немало. Четыре
дивизии шли по сходящимся направлениям, солдаты двигались цепью с интервалом
6-8 метров.
Сейчас спрашивается, можно ли было избежать «оккупации»
Латвии Советским Союзом. Абсурд. Латвия сама была частью СССР. И даже если бы
не была, то разве, выйдя на границу Латвии, нужно было сказать: «Ну вот,
ребята, дальше действуйте сами?!». А может, приняв капитуляцию, нужно было
вывести войска в разоренную Россию и дать американцам провести свободные выборы.
Возможно были и другие подобные «сценарии». Но все было так, как было.
СОДЕРЖАНИЕ
- От автора
- Герой Советского Союза Яков Швачко
- Он верно служил своему Отечеству
- Памятный день - 6 ноября 1943 года
- «Враги сожгли родную хату»
- На грани жизни и смерти
- По жизни с улыбкой
- Он был связистом и дошел с боями до Берлина
- «Смерть обходила меня стороной»
- Если не можешь изменить обстоятельства, измени свое
отношение к ним
- Война аукнулась спустя много лет
- Не по орденам и медалям судите о людях, а по их поступкам
- «Война лишила меня детства»
- Метро строили и в военные годы
- «Все на защиту отечества!»
- Востребованная профессия в годы войны
- С выпускного бала - на восстановление дорог
- «Вся жизнь моя связана с морем»
- Боевые награды все же нашли ее
- Потерь личного состава и техники нет
- Она спасла жизни сотням бойцов
- Не стареют душой ветераны
- «Все для фронта, все для победы»
- «Как мы идейно разлагали противника»
- Пока очевидцы живы, расспрашивайте их о войне!
- От Крыма и Кавказа до Петропавловска-Камчатского
- Первый следопыт Лиепаи
- Как это было. Конец войне. Мы победили!
- От Лиепаи до Москвы и обратно
- Девчонка - партизанка
- «Я видел, как зверствовали фашисты»
- Он чудом выжил на войне
- В документальные фильмы воплотил опыт военных дней
- «И немцы ценили наш героизм»
- Ему довелось освобождать Ригу
- «Мне повезло, я не особо пострадал на войне»
- «Это наши друзья - латыши!»
- «Бомбардировка Киева была слышна даже в близлежащих
деревнях»
- «К войне готовились, но она обрушилась нежданно быстро»
- «Мне довелось воевать по обе стороны фронта»
- «О победе я узнал уже в госпитале»
- От немцев сбежал на локомотиве
- И партизанил, и на фронте воевал
- Война отняла отца, брата и любимого
- «Страх отступает, когда ты не один»
- Медаль «За боевые заслуги» и орден Дружбы народов
- Они сражались за родину
- На войне было место и для любви
- Среди белорусских партизан
- Памятный мост через Эльбу
- «Труд сделает человека свободным»
- В концлагере дети работали наравне со взрослыми
- «Простите, павшие в бою...» Е.Астапенкова
Книга вышла при поддержке Генерального консульства РФ в Лиепае, Лиепайской русской общины и Валерия Агешина, депутата Сейма Латвии.
