Главная » Армия и Флот » Армия » 8-я армия » Восьмая общевойсковая

Восьмая общевойсковая

1941 год - 21 июня

 

В полосе 8-й армии велось строительство Тельшяйского и Шяуляйского укрепленных районов. Первый из них прикрывал государственную границу на участке Паланга — Юрденай и включал 12 узлов обороны (62 сооружения), второй — от Паюриса до Юрбаркаса и состоял из 14 узлов обороны (99 сооружений).

48-ю стрелковую дивизию предполагалось к началу войны перебросить на левый фланг армии и увеличить фронт обороны левее 125-й стрелковой дивизии (прикрывавшей основное направление Шяуляй, Таураге) до реки Неман у города Юрбаркас (левая граница армии).

Согласно решению округа 12-й механизированный корпус выводился в район севернее Шяуляя и составлял второй эшелон армии, но фактически находился в подчинении командующего войсками округа.

Левее 8-й армии границу прикрывала 11-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Морозова. Во втором эшелоне войск прикрытия округа была 27-я армия генерал-майора Н. Э. Берзарина. На эту армию также возлагалась оборона побережья Рижского и финского заливов и островов Моонзундского архипелага.

На участке от Паланги до Сартининкая оборону занимал 10-й стрелковый корпус генерал-майора И. Ф. Николаева. Командный пункт корпуса был подготовлен в лесу в районе Варняя. В состав корпуса входили 10-я и 90-я стрелковые дивизии. Первая из них под командованием генерал-майора И. И. Фадеева обороняла полосу шириной 80 км от Паланги до Швекшны. Штаб дивизии находился в Кулей. Левее была 30-километровая полоса обороны 90-й стрелковой дивизии полковника М. И. Голубева. Штаб дивизии расположился в лесу северо-восточнее Шилале.

В состав корпуса также входил 47-й корпусной артиллерийский полк, состоящий из двух дивизионов 152-мм пушек-гаубиц и одного дивизиона 122-мм пушек.

11-й стрелковый корпус генерал-майора М. С. Шумилова развертывался в 40-километровой полосе на левом фланге армии. Штаб корпуса находился в лесу северо-западнее Скаудвиле. В первом эшелоне корпуса оборону заняла 125-я стрелковая дивизия генерал-майора П. П. Богайчука. Она прикрывала важное направление вдоль железной и шоссейной дорог из Тильзита на Шяуляй. Штаб дивизии расположился в районе Батакяя. Включаемая в состав корпуса 48-я стрелковая имени М. И. Калинина дивизия после выдвижения из-под Риги должна была занять оборону левее 125-й стрелковой дивизии. 73-й корпусной артиллерийский полк 11-го стрелкового корпуса в отличие от 47-го артиллерийского полка 10-го стрелкового корпуса имел еще один, четвертый дивизион 107-мм пушек.

Во втором эшелоне армии, находился 12-й механизированный корпус генерал-майора Н. М. Шестопалова. Штаб корпуса расположился в лесу в 12 км северо-восточнее Шяуляя. Его соединения находились на удалений 70—120 км от границы в трех районах. 23-я танковая дивизия (командир полковник Т. С. Орленко) заняла район Тришкяй, Тиркшляй, Неримджайчай. В последнем находился штаб дивизии. 28-я танковая дивизия (командир полковник И. Д. Черняховский - в последующем генерал армии, командующий 3-м Белорусским фронтом) расположилась севернее Шяуляя, штаб дивизии находился в Мешкуйчае. 202-я моторизованная дивизия (командир полковник В. К. Горбачев) выдвигалась в район Кельме.

В связи с обострением обстановки 14 июня 1941 года Военный совет округа утвердил план передислокации ряда соединений и артиллерийских частей ближе к границе. По этому плану под видом учений 48-я стрелковая дивизия должна была сосредоточиться в районе Радвилишкиса. Началась перевозка по железной дороге из района, города Нарва 11-й стрелковой дивизии, переданной из Ленинградского военного округа. Из Таллина также перебрасывались 16-я стрелковая имени В. И. Киквидзе дивизия и управление 65-го стрелкового корпуса. По железной дороге перевозились 47-й и 73-й корпусные артиллерийские полки. Срок сосредоточения передислоцируемых соединений и частей в заданных районах намечался на 23-24 июня.

15 июня был издан приказ о повышении боевой готовности войск округа.

Утром 18 июня командующий 8-й армией в 6 км южнее Шяуляя встретился на дороге с командующим войсками округа. Последний приказал к утру 19 июня завершить вывод войск армии на указанные им участки прикрытия государственной границы. Однако выполнить эту задачу в установленный срок не удалось. Только к исходу 21 июня выдвинулись из районов постоянной дислокации и заняли не дооборудованные батальонные районы и недостроенные уровские узлы обороны части и подразделения 10, 90 и 125-й стрелковых дивизий. Была установлена связь с пограничными заставами 105-го (Кретингского) пограничного отряда майора П. Н. Бочарова. Южнее границу охранял 106-й (Таурагский) пограничный отряд подполковника Л. А. Головкина.

9-я артиллерийская бригада противотанковой обороны (командир полковник Н. И. Полянский) в ночь на 19 июня развернулась юго-западнее Шяуляя на 50-километровом рубеже Кражяй - Кельме. Ее правофланговый 670-й противотанковый артиллерийский полк майора С. П. Хоминского занял огневые позиции между озерами Буржули и Лукшта, а левофланговый 636-й полк подполковника Б. Н. Прокудина оседлал Шяуляйский тракт и своим левым флангом упирался в реку Дубиса. Бригада создала здесь систему артиллерийских противотанковых районов в составе одного дивизиона каждый, находившихся в огневой связи между собой и эшелонированных в глубину.

11-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. А. Соколова, следуя из района города Нарва по железной дороге, с утра 21 июня начала сосредоточиваться в районе Шедувы и была включена в состав 11 -го стрелкового корпуса.

Штаб 8-й армии 19 июня в ходе командно-штабного учения расположился на заранее оборудованном командном пункте в лесу в районе деревни Бубяй. Свои командные пункты также заняли командиры соединений. Офицеры штаба армии, в первую очередь оперативного отдела, руководимого полковником В. И. Смирновым, непрерывно находились в войсках, контролируя ход их выдвижения в заданные районы.

 

22 июня

 

В 3 часа 40 минут 22 июня 1941 года немецко-фашистская авиация нанесла массированные бомбовые удары прежде всего по нашим аэродромам, а также по районам сосредоточения и выдвигающимся колоннам войск. В 4 часа открыла огонь вражеская артиллерия. Границу заволокло дымом и пылью. Вскоре начали наступление пехота и танки противника. При этом еще до окончания артиллерийской подготовки границу перешли ударные (штурмовые) группы противника. Под прикрытием огня артиллерии они должны были атаковать и захватить пограничные посты, мосты и переправы, не допустив их разрушения, обнаружить и устранить минновзрывные заграждения. Вслед за ними двигались передовые подразделения и части, прежде всего танковые. Моторизованная пехота получила задачу использовать и закреплять успех танков и стремительно продвигаться в глубину нашей обороны.

На правом фланге 8-й армии, на широком фронте оборонялись части 10-й стрелковой дивизии. Эта дивизия фактически противостояла всей клайпедской группировке 18-й армии противника. Здесь особенно самоотверженно сражались воины 62-го стрелкового полка майора Н. Г. Сутурина. В ночь на 22 июня подразделения этого полка заняли подготовленные полевые укрепления. Поэтому, когда утром 22 июня противник силами двух полков перешел в наступление на Кретингу и Палангу, советские войска отразили его удар. Однако после мощного огневого налета 291-я пехотная дивизия противника вновь атаковала южную окраину Кретинги и овладела ей.

Упорные бои развернулись и за Палангу, которую защищали 1-й батальон 62-го стрелкового полка под командованием старшего лейтенанта Хабиба Сафиулина и артиллерийский дивизион 30-го артиллерийского полка капитана Строяновского. Батальон отразил несколько вражеских атак, чем обеспечил эвакуацию из города семей военнослужащих и части жителей. К 12 часам дня батальон был окружен противником, потерял до половины личного состава. Однако остатки его вырвались из окружения и присоединились к остальным частям дивизии, В окружении вели бои и другие подразделения и части, Понеся большие потери, 10-я дивизия начала отходить. Вследствие этого 291-я пехотная дивизия противника атаковала во фланг соседнюю 67-ю стрелковую дивизию, входившую в 27-ю армию и оборонявшую побережье в районе Лиепаи.

На шяуляйском направлении в первый день войны особенно ожесточенные бои развернулись в полосе 125-й и на левом фланге 90-й стрелковых дивизий, против которых наступали главные силы 4-й танковой группы противника. Опасность усугублялась еще и тем, что левее 125-й стрелковой дивизии на значительном участке войск прикрытия на границе вообще не было. Для его занятия выдвигалась 48-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Богданова, однако она оказалась в очень тяжелом положении. Двигаясь походным порядком из Риги, дивизия в первый день войны попала под сильнейший удар вражеской авиации, а затем в районе Эржвилкаса была атакована танками противника, где потеряла до 70 % своего состава и была вынуждена отойти и занять оборону в районе Расейняя.

В трудных условиях части 125-й стрелковой дивизии уже с 7 часов 22 июня мужественно отбивали многочисленные атаки танков и пехоты врага, поддерживаемые авиацией и артиллерией. Дивизионные легкий и гаубичный артиллерийские полки были приданы стрелковым полкам первого эшелона и составляли группы поддержки пехоты. Из приданного дивизии корпусного артиллерийского полка была образована дивизионная группа артиллерии дальнего действия. Две батареи противотанкового дивизиона использовались полками первого эшелона для организации обороны вдоль шоссе на Шяуляй. Зенитный же дивизион не мог обеспечить прикрытие боевого порядка дивизии, оборонявшейся на широком фронте.

Бойцы 466-го стрелкового полка майора Ш. Г. Гаристова вместе с артиллеристами 459-го артиллерийского полка отражали вражеские удары западнее Таураге. Командир 657-го стрелкового полка майор С, К. Георгиевский умело организовал бой своих подразделений южнее Таураге, благодаря чему они не только вырвались из вражеского окружения, но и нанесли противнику большие потери. Однако к середине дня, когда вражеские танки прорвались через мост на реке Юра, части дивизии были вынуждены оставить Таураге. Охватываемая с двух сторон, под угрозой окружения дивизия отошла в леса между Таураге и Скаудвиле. На этом участке противник за день боя вклинился в нашу оборону на 12 км.

В полосе 90-й стрелковой дивизии основной удар враг наносил по ее левофланговому 173-му стрелковому полку. Умело организовал систему огня командир 1-го стрелкового батальона капитан Кошель. Однако к 11 часам противнику удалось прорваться к главной полосе обороны. Часть сил и штаб 173-го полка оказались в окружении, но им на помощь подоспели бойцы 19-го стрелкового полка, которые нанесли сильный удар и захватили пять вражеских пушек. Затем дивизия вела упорный бой за Шилале, который несколько раз переходил из рук в руки. В период боев трагически погибли командир 90-й стрелковой дивизии полковник М. И. Голубев и заместитель командира дивизии по политчасти бригадный комиссар Г. Д. Фролов.

В целом к исходу первого дня войны противнику удалось на стыке 8-й и 11-й армий вклиниться в нашу оборону на 15—20км. Штабу 8-й армии пришлось осуществлять управление войсками в необычно трудных условиях. Примерно в 10 часов прервалась проводная связь с корпусами. Заброшенные на советскую территорию диверсионные группы противника вывели из строя постоянные воздушные и кабельные линии, на которых базировалась связь с войсками. Потребовалось использовать радиосвязь, а главное — делегатов связи, но это было сопряжено с большими трудностями. Штаб армии принимал все меры для того, чтобы держать под контролем ход боевых действий войск.

В 14 часов 22 июня командарм генерал-майор П. П. Собенников подписал свой первый боевой приказ.

Вечером 22 июня Главный Военный совет направил Военным советам фронтов директиву с требованием нанести по противнику утром 23 июня решительные контрудары, разгромить его вклинившиеся группировки и перенести боевые действия на территорию врага. Надо сразу же заметить, что эта директива свидетельствовала о незнании Главным командованием Красной Армии истинного положения, создавшегося на фронтах, в частности на северо-западном направлении. В сложившихся условиях целесообразно было бы все усилия сосредоточить на организации прочной обороны с целью сдерживания продвижения вражеских войск, обеспечения быстрейшего выдвижения и развертывания на выгодных рубежах наших резервов.

Во исполнение полученной директивы командующий войсками Северо-Западного фронта генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, исходя из фактической обстановки, сложившейся к исходу 22 июня, решил нанести контрудар по тильзитской группировке противника, наступавшей на шяуляйском направлении. Замысел контрудара, основные контуры которого определились еще утром первого дня войны, заключался в нанесении ударов по сходящимся направлениям на Скаудвиле силами 12-го механизированного корпуса и частей 10-го стрелкового корпуса 8-й армии из района Варняй, Ужвентис и силами 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса 11-й армии совместно с обессиленными подразделениями 48-й стрелковой дивизии 8-й армии из района Расейняй в целях окружения и разгрома вклинившейся танковой группировки противника и восстановления положения на границе.

Начало контрудара намечалось на 12 часов 23 июня. Управление участвующими в контрударе войсками возлагалось на командующего 8-й армией генерал-майора П. П. Собенникова. Ставя ему эту задачу, командующий фронтом исходил из того, что фронтовой контрудар будет осуществляться в полосе 8-й армии и в основном ее силами. Кроме того, учитывалось, что с 8-й армией фронт имел более или менее устойчивую связь, а также то, что в это время внимание командования фронта было всецело приковано к его левому крылу, где создалась необычайно опасная обстановка в полосе 11-й армии.

 

23 июня

 

Усилия командования и штаба 8-й армии с утра 23 июня сосредоточились на подготовке контрудара, С 22 часов ее командный пункт находился в районе Куртувеняя. Обстановка в полосе армии между тем продолжала осложняться. Устойчивой связи с войсками, выделенными для нанесения контрудара, не было. Некоторые части первого эшелона армии продолжали отходить под воздействием превосходящих сил противника, стремившегося любой ценой прорваться к Шяуляю.

В воздухе безраздельно господствовала вражеская авиация.

К 10 часам 23 июня части противника ворвались в Кулей, Риетвас, Тверяй, а кавалерийские подразделения по лесным дорогам продвигались к Лиепае.

Под натиском врага 10-я стрелковая дивизия отошла на реку Миня, а 90-я стрелковая дивизия стала отходить в Лаукуву. Между ними образовался разрыв до 20 км. Поскольку противнику не удалось быстро прорваться по Шяуляйскому шоссе через Скаудвиле, он, несколько ослабив натиск в полосах 10-й и 90-й стрелковых дивизий, повернул на Расейняй с утра 23 июня предпринял мощный удар по частям 125-й стрелковой дивизии, понесшей большие потери. Главная задача наших войск состояла в том, чтобы всемерно рысить боеспособность соединений, включаемых в контрударную группировку, и в короткий срок подготовить их к выполнению поставленной задачи.

Определенную помощь армии оказывал фронт. В частности, механизированные корпуса и штаб 8-й армии посетил начальник автобронетанкового управления Северо-Западного фронта полковник П. П. Полубояров (в последующем маршал бронетанковых войск). Он уточнил задачи командирам корпусов, провел согласование вопросов организации контрудара с генералом П. П. Собенниковым.

В целях достижения одновременного удара по противнику движение соединений 12-го механизированного корпуса на рубежи развертывания намечалось начать на час раньше, чем дивизии 3-го механизированного корпуса. Для лучшей увязки действий корпусов была составлена кодированная таблица взаимодействия.

Командующий 8-й армией в своем докладе командующему войсками фронта в 5 часов утра 23 июня просил последнего оказать помощь в снабжении соединений контрударной группировки горючим и боеприпасами.

К 10 часам 23 июня 28-я танковая дивизия вышла в исходный район для контрудара севернее Ужвентиса, совершив в течение ночи 50-километровый марш. Но она оказалась здесь без горючего. Правда, армейский автотранспорт доставил ей 16 бочек горючего, но их хватило на заправку только семи танков. Для заправки же всех танков дивизии требовалось не менее 60-70т бензина. Дивизионные склады располагались в районе Риги, то есть в 190 км от исходного района. Начальник тыла корпуса полковник В. Я. Гринберг и начальник снабжения 28-й танковой дивизии интендант 1 ранга Д. И. Дергачев делали все возможное, чтобы своевременно обеспечить части горючим. Однако самолеты противника непрерывно преследовали высланные в Ригу колонны автоцистерн, дороги были забиты войсками и беженцами, поэтому горючее было доставлено только в 15 часов.

Части 23-й танковой дивизии, которые уже втянулись в боевые действия вместе со стрелковыми войсками, требовалось вывести из подчинения командира 10-го стрелкового корпуса, сосредоточить в заданном исходном районе и пополнить их танки горючим. Для этого также требовалось время. Поэтому начало контрудара пришлось отодвинуть на три часа.

А между тем положение и состояние стрелковых соединений, ведущих сдерживающие бои с противником, непрерывно изменялись. Причем из-за частых нарушений связи эти изменения не всегда были известны командованию и штабу армии. Командирам стрелковых соединений была поставлена задача всеми силами удерживать занимаемые рубежи. Большие надежды возлагались на 9-ю артиллерийскую бригаду противотанковой обороны.

В необычайно трудных условиях осуществлялось выдвижение соединений контрударной группировки на рубежи развертывания. Как только танковые колонны начали движение, они сразу же попали под сильные удары вражеской авиации. При прохождении 23-й танковой дивизией Жареная противнику удалось отрезать ее тыловые части, что задержало выдвижение дивизии на рубеж развертывания. Танковые полки дивизии к исходу 23 июня сосредоточились в лесах севернее и северо-восточнее Тверяя.

28-я танковая дивизия начала выдвижение на рубеж развертывания лишь после заправки танков горючим. Впереди и на флангах в предвидении встречного боя двигались дозоры боевого охранения из бронемашин и легких танков. За ними шел головной отряд под командованием заместителя командира 55-го танкового полка майора Б. П. Попова. Затем двигались главные силы этого полка во Главе с командиром майором С. Ф. Онищуком. Колонну дивизии замыкал 56-й танковый полк майора Герко. Поздно вечером 23 июня ожесточенный бой с противником разгорелся за местечко Калтиненай. По приказу командира дивизии полковника Черняховского с фронта противника атаковали 23 танка майора Онищука, с фланга — 13 танков майора Попова, Совершив обходный маневр, танки Попова ударили по врагу и с тыла.

Один из вражеских снарядов попал в танк Попова, танк загорелся, но экипаж продолжал расстреливать и давить вражеских солдат гусеницами. В этом бою Попов был тяжело ранен и умер на поле боя. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июля 1941 года ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Это был первый Герой среди воинов не только 8-й армии, но и всего Северо-Западного фронта. Майор Б. П. Попов был уроженцем деревни Рассказово, ныне Тамбовской области. К утру части 28-й танковой дивизии сосредоточились в лесах в районе Каркленая. Требовалось их пополнить боеприпасами и заправить горючим.

В наиболее тяжелом положении оказалась 2-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса (командир дивизии генерал-майор танковых войск Е. Н. Солянкин). Как пишет в своих воспоминаниях бывший начальник штаба этого корпуса полковник П. А. Ротмистров (в последующем главный маршал бронетанковых войск), вражеская авиация 23 июня особенно интенсивно бомбила дороги, препятствуя передвижению частей дивизии. В середине дня генерал Солянкин сообщил, что он ведёт встречный бой с моторизованными частями противника под Скаудвиле. Части дивизии понесли большие потери в танках.

Таким образом, 23 июня согласованных действий войск контрударной группировки не получилось. Небольшая победа в районе Калтиненая обошлась дорогой ценой — было потеряно 3 танков и более 20 танкистов. Удар частей 28-й танковой дивизии, хотя и замедлил продвижение противника, должного развития не получил. Главная причина — отсутствие связи с соединениями и частями. В этот день командир корпуса не имел сведений не только о действиях стрелковых соединений и 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, но даже чего не знал о действиях 23-й танковой дивизии своего корпуса. Приказы и донесения передавались лишь через делегатов связи, которые запаздывали в пути, гибли, несвоевременно находили нужных командиров частей.

Противник же перед фронтом армии усиливал свои атаки. В образовавшийся разрыв между 90-й и 125-й стрелковыми дивизиями он ввел свежие силы, стремясь прорваться к Шяуляю.

Особенно в тяжелом положении оказались части 125-й дивизии, в которой потери личного состава превысили 40 %. Были убиты командир полка, два заместителя командиров полков, два командира батальонов.

Левый фланг армии все более оголялся.

 

24 июня

 

На исходе дня 23 июня поступило боевое распоряжение штаба фронта. В нем ставилась задача — разгром главной группировки противника завершить на рассвете 24 июня короткими сильными ударами соединений контрударной группировки. Это распоряжение было доведено до дивизий с большим опозданием, вследствие чего поставленные задачи уже не соответствовали ни сложившейся обстановке, ни боевым возможностям войск. Например,, 28-я танковая дивизия приказание получила лишь в 13 часов, но она не имела горючего, которое могло быть доставлено только в 19 часов или позже. Реально к выполнению задачи дивизия могла приступить лишь в 22 часа. Поэтому по решению командира корпуса атака была перенесена на утро 25 июня.

23-я танковая дивизия в течение 24 июня частью сил предпринимала атаки в направлении Калтиненая, а остальными силами вместе с частями 90-й стрелковой дивизии сдерживала наступление пехоты и танков противника у Лаукувы. К исходу дня, потеряв свыше половины своих танков и израсходовав горючее, дивизия отошла к северу, сосредоточившись в лесах у Варняя.

202-я моторизованная дивизия в середине дня приказом командующего 8-й армией она была подчинена командиру 11 -го стрелкового корпуса.

24 июня в решении задач контрудара принимала участие только 23-я танковая дивизия.

К вечеру 24 июня ценой больших потерь врагу удалось прорваться к Кельме, а отдельные группы его танков проникли в леса южнее Шяуляя. Однако здесь они встретили стойкую оборону частей 9-й артиллерийской бригады противотанковой обороны. Орудия были установлены вблизи дорог на танкоопасных направлениях. Артиллеристы мужественно отражали удары противника.

Особенно отличился наводчик 76-мм орудия 636-го артиллерийского полка А. Ф. Серов, простоявший 36 часов у раскаленного ствола орудия. Он подбил 11 вражеских танков, еще 7 танков вывели из строя его товарищи. Серов был тяжело ранен, четыре месяца находился в госпиталях, перенес несколько сложных операций. Вернувшись домой, учительствовал в сибирском селе. В 1968 году А. Ф. Серов за подвиг у Шяуляя был награжден орденом Отечественной войны I степени. А за активный труд в послевоенные годы он удостоился ордена Трудового Красного Знамени.

 

25 июня

 

Наиболее тяжелые испытания войскам, сражавшимся под Шяуляем, пришлось выдержать 25 июня.

Учитывая крайнее обострение обстановки в связи со стремлением противника любой ценой прорваться к Даугаве (Западной Двине) и Риге, вечером 24 июня Военный совет фронта принял решение отвести войска 8-й армии на рубеж река Вента — Радвилишкис. В соответствии с этим был издан приказ командующего армией об отводе войск. В нем было сказано, что в ходе упорной обороны на новом рубеже представится возможность привести части в порядок, пополнить их личным составом и вооружением и выделить хотя бы небольшой резерв. Отход намечалось начать в ночь на 25 июня и закончить к утру 27 июня. Выполняя этот приказ, стрелковые соединения армии сумели организованно отойти и к исходу 26 июня занять оборону:

  • 10-й стрелковый корпус — на рубеже Мажейкяй — Куртувеняй;
  • 11-й стрелковый корпус — на рубеже Каналас — Радвилишкис, 11-я стрелковая дивизия, включенная в состав 11 -го стрелкового корпуса, прикрывала левый фланг армии.

Танковым соединениям 12-го механизированного корпуса, командующим войсками фронта была поставлена задача вечером 23 июня, по нанесению коротких ударов по наступающим частям противника, в приказе командарма было указано:

  • 12-му механизированному корпусу без 202-й моторизованной дивизии после выполнения ранее поставленной задачи по разгрому наступающей пехоты, танков и мотомеханизированных частей противника, действующих на участке Кражяй, Кельме, к утру 26 июня сосредоточиться в районе Грузджяй, Боричай, исключительно Межкуйчай,

Таким образом, стрелковые соединения должны были отходить, а танковые дивизии в это же время наступать. Однако события развернулись следующим образом.

В соответствии с боевым распоряжением командира корпуса начало атаки 23-й танковой дивизии было назначено на 6 часов, а 28-й танковой дивизии — на 4 часа 25 июня. Но командир 23-й танковой дивизии, действовавшей в полосе 10-го стрелкового корпуса, на час раньше получил через командира 10-й стрелковой дивизии приказ на отход. Части 23-й танковой дивизии начали отходить, но затем поступил новый приказ — наступать! Во время вынужденных бесплодных передвижений войска подверглись ударам с воздуха, интенсивному артиллерийскому обстрелу и понесли большие потери.

Части 28-й танковой дивизии в 5 часов утра 25 июня начали вытягиваться из района Кражяй в юго-восточном направлении. В авангарде двинулся 55-й танковый полк майора Онищука, имевший уже боевой опыт. Вместе с ним находился командир дивизии Черняховский. При подходе к Пошиле разведка доложила, что с юга навстречу движется вражеская мотоколонна. Онищук решил атаковать противника с ходу всеми тридцатью танками. Завязался встречный бой, вражеская колонна была смята и рассеяна.

Мужественно дралась танковая рота лейтенанта Н. Д. Литвиненко. Лишившись боевых машин, танкисты продолжали сражаться в пешем строю. Против вырвавшегося вперед 55-го танкового полка противник развернул новую колонну из танков и мотопехоты. Для наращивания удара в бой был введен 56-й танковый полк Герко. В этом полку отличился танковый взвод лейтенанта В. Г. Бердникова. Танкисты смело атаковали врага.

Командир взвода лично подавил 2 орудия противника, вывез на своем танке с поля боя тяжелораненого командира роты, а когда танк был подбит, снял с него пулемет и продолжал уничтожать врага.

Немецкие танки тем временем обошли и подожгли танк Онищука. Фашисты предлагали советским танкистам сдаться. В ответ через приоткрывшийся люк полетели гранаты, а затем из объятой пламенем машины послышался "Интернационал". Советские танкисты предпочли геройскую смерть позорному плену. Об этом стало известно уже после войны из архивов врага.

Однако, поскольку действия частей 28-й танковой дивизии не были поддержаны, развить достигнутый успех не удалось. Части дивизии потеряли 48 танков.

К 15 часам 25 июня остатки дивизии (30 боевых машин), штаб дивизии и разведывательный батальон сосредоточились в лесу северо-западнее Пошиле. Всего же в течение 25 июня в бою и от ударов вражеской авиации в дивизии было выведено из строя более 80 танков. В бою погибли командир полка майор С. Ф. Онищук, командиры батальонов майор Н. К. Александров и капитан И. В. Иволгин. Не вернулись с поля боя и многие другие танкисты.

Отгремели трехдневные танковые бои южнее и юго-западнее Шяуляя. В сообщении Совинформбюро за 24 июня об этих боях было сказано: "Все атаки противника на шяуляйском направлении были отбиты с большими для него потерями. Контрударами наших механизированных соединений на этом направлении разгромлены танковые части противника и полностью уничтожен мотополк". Это было радостное и вдохновляющее сообщение. Еще бы, уже в первые дни войны наши войска предприняли контрудар по вторгшейся мощной танковой группировке противника. Командир 41 -го моторизованного корпуса немцев Г. Гот позже напишет, что корпус был задержан под Шяуляем до 25 июня. В сжатом до предела плане блицкрига потеря трех дней была для противника, рвавшегося к Ленинграду, весьма ощутимой.

 

26 июня

 

Обессиленные дивизии 12-го механизированного корпуса 26 июня начали отходить в указанный им район сосредоточения в 15 — 20 км севернее Шяуляя. Они готовились к выполнению новых задач по прикрытию отхода войск 8-й армии.

На исходе следующего дня воинов корпуса постигла большая беда. Противнику удалось в районе Бориселей окружить оперативную группу штаба корпуса во главе с генералом Н. М. Шестопаловым. В бою погибли бригадный комиссар П. С. Лебедев, начальник штаба корпуса полковник П. И. Калиниченко и другие офицеры. Генерал-майор Н. М. Шестопалов, будучи тяжело раненым, был захвачен в плен. Он умер от ран 6 августа 1941 года в лагере военнопленных в Шяуляе. Временно командиром корпуса был назначен полковник В. Я. Гринберг, а затем — комдив И. Т. Коровников.

Отошла в район севернее Шяуляя и 2-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса. Как указывалось, 23 июня ее части в районе Расейняя столкнулись на марше с моторизованными частями противника и понесли большие потери. 24 июня дивизия продолжала отражать атаки превосходящих сил противника, но к исходу дня, понеся большие потери, начала отходить. В последующем группа вражеских танков совершила нападение на ее штаб, где также находилось и управление 3-го механизированного корпуса. В завязавшемся бою погиб командир дивизии генерал Е. Н. Солянкин, другие офицеры штаба. Однако еще около двух месяцев оставшиеся в живых танкисты под командованием генерала А. В. Куркина продолжали сражаться в окружении.

Теперь фронт обороны армии растянулся на 100— 110 км. Но самое опасное было в том, что ее фланги оказались открытыми. Справа разрыв между 8-й армией и 67-й стрелковой дивизией, оборонявшей Лиепаю, достигал 85 км. Противник направил сюда свой 26-й армейский корпус. 291-я пехотная, дивизия этого корпуса блокировала Лиепаю, а его главные силы нанесли охватывающий удар по правому флангу сильно ослабленной в предшествующих боях 10-й стрелковой дивизии.

Тревожное положение создалось на левом фланге армии вследствие все увеличивающегося разрыва между 8-й и 11-й армиями. Здесь 56-й моторизованный корпус противника, развивая стремительное наступление к Даугаве (Западной Двине), 26 июня овладел Даугавпилсом. К реке Даугава подходили также соединения 41 -го моторизованного корпуса немцев,

В эти дни особенно активно действовала вражеская авиация. Поэтому командующий 8-й армией был вынужден 27 июня направить непосредственно в Генеральный штаб следующую телеграмму. "Прошу прикрыть истребителями. Немецкая авиация обнаглела".

 

27-28 июня

 

Таким образом, на обоих флангах 8-й армии создалось тяжелое положение, чреватое окружением ее войск, к чему упорно и стремился противник. В связи с этим Военный совет фронта в конце дня 28 июня просил Народного комиссара обороны оказать помощь армии в пополнении ее личным составом и вооружением. В первую очередь в пополнении нуждались 12-й механизированный корпус и 9-я артиллерийская бригада противотанковой обороны.

Учитывая сложившуюся для армии тяжелую обстановку, Военный совет фронта разрешил командующему 8-й армией генералу Собенникову отвести соединения армии на правый берег реки Даугава. При этом отвод войск должен был осуществляться путем последовательного занятия двух промежуточных рубежей: Ауце — Вашкай и Биласте — Круминш.

Левее оборону по Даугаве должна была занять 27-я армия.

Граница между армиями назначалась по линии Гулбене — Ливаны.

В соответствии с директивой фронта командующий 8-й армией вечером 27 июня отдал боевой приказ, в котором сказано: 8-й армии в составе 10-го и 11-го стрелковых корпусов, 11-й стрелковой дивизии, 202-й моторизованной дивизии и 402-го гаубичного артиллерийского полка РГК занять и упорно оборонять фронт на северном берегу реки Даугава от Риги до Ливаны и не допустить дальнейшего распространения противника. Далее в приказе были определены задачи стрелковых корпусов, 11-я и включенная в состав армии после отхода из Лиепаи 67-я стрелковые дивизии составили резерв командарма и готовились к нанесению контрударов.

Однако осуществить планомерный отвод войск с занятием промежуточных рубежей не удалось. Поэтому в конце дня 29 июня поступила директива командующего фронтом, в которой в резкой форме указывалось на допущенные недостатки в организации отвода войск 8-й армии и требовалось его закончить 30 июня, сохранив боеспособность соединений. В целях организации ПВО на основном направлении отвода войск армии была подчинена 6-я смешанная авиационная дивизия.

Противник рвался к Даугаве, пытаясь во что бы то ни стало окружить главные силы 8-й армии южнее реки. Наши войска несли огромные потери. Несмотря на принимаемые меры, отвод соединений армии происходил в очень тяжелых условиях.

41-му моторизованному корпусу противника удалось 26 июня выйти к Даугаве в районе Крустпилса. Однако, поскольку мост через реку был взорван нашими войсками, враг не смог с ходу переправиться на правый берег.

В соответствии с указаниями Ставки фронт осуществлял мероприятия для срочной организации обороны на рубеже реки Даугава. До прибытия управления 27-й армии здесь была создана группа войск под руководством помощника командующего Северо-Западным фронтом генерал-лейтенанта С. Д. Акимова. Группа имела задачу объединить все отходившие части для обороны реки. К Даугаве в спешном порядке выдвигались резервы Ставки.

Соединения и части 8-й армии, отходившие к реке Даугава, переправлялись через нее по мостам, на лодках и на подручных средствах под непрерывными ударами вражеской авиации.

В оперативной сводке штаба фронта за 29 июня сообщалось, что к утру этого дня основные силы 8-й армии переправились на правый берег Даугавы. Следует, однако, заметить, что переправа отдельных отходящих подразделений продолжалась еще до 2 июля. Более организованно оборону на правом берегу реки заняли части 125-й стрелковой дивизии на участке Рембаты, Кокнесе. Левее ее успела создать поспешную оборону 28-я танковая дивизия, отразившая неоднократные попытки противника форсировать реку. Полк 202-й моторизованной дивизии в течение 29 и 30 июня оборонял Крустпилс.

 

29 июня – 2 июля 1941 года

 

Трое суток воины 8-й армии отстаивали столицу Латвии. Сил для обороны было очень мало. Они состояли из малочисленных частей 10-й стрелковой дивизии, Рижского пехотного училища, 5-го мотострелкового и 83-го железнодорожного полков 22-й мотострелковой дивизии НКВД и поспешно создаваемых рабочих отрядов и дружин. Причем часть этих сил приходилось использовать для борьбы с воздушными десантами, диверсантами и вражеской агентурой из числа латышских националистов.

Во второй половине дня 29 июня к Риге по Баусскому шоссе прорвалась группа вражеских танков и попыталась захватить мосты через Даугаву. Однако шоссейный и понтонный мосты, подготовленные к взрыву 83-м железнодорожным полком НКВД, в условиях угрозы захвата противником были разрушены.

Воспользовавшись железнодорожным мостом, который взорвать не удалось, гитлеровцы прорвались на правый берег Даугавы, но были уничтожены подразделениями 62-го стрелкового полка 10-й стрелковой дивизии при поддержке рабочих отрядов и бронепоезда. Железнодорожный мост был затем взорван.

В течение 30 июня советские войска удерживали правобережную часть города, противник же занимал левобережье (Задвинье) и подготавливал более глубокий охват города.

1 июля в город вошли части 26-го армейского корпуса противника.

Следует сказать, что бои за Ригу протекали в крайне невыгодных для наших войск условиях. Город к обороне не был подготовлен. Части армии подошли к южной окраине города почти одновременно с противником. Врагу удалось захватить мост и переправиться на северный берег реки. Войска 8-й армии были сильно ослаблены предшествующими тяжелыми боями. В батальонах осталось меньше половины личного состава. Некоторые полки по численности были меньше роты. Потери материальной части в артиллерийских полках достигали 60 — 70 %.

Директивой от 30 июня командующий войсками фронта приказал 8-й армии в ночь на 1 июля начать отвод войск с расчетом выхода главных сил 1 июля на рубеж Цесис, Мадона. Затем, продолжив отвод в следующую ночь, к исходу 2 июля войска должны были отойти на фронт Дзени, Гулбене, озеро Лубана. Для его ускорения в распоряжении армии выделялось до 100 автомашин. В соответствии с этой директивой был издан приказ командующего армией на организацию отвода войск. Выполняя приказ, соединения армии начали движение в направлении к эстонской границе. Однако уже после начала отвода войск армии командующий фронтом отменил ранее отданные им директивы и распоряжения как противоречившие указаниям Ставки по удержанию рубежа реки Даугава.

Частный боевой приказ командующего фронтом о прекращении отвода командующий 8-й армией получил только вечером 1 июля.

Это новое решение командующего фронтом и отданные в соответствии с ним распоряжения войскам не согласовывались ни со сложившейся обстановкой, ни с реальными возможностями войск и крайне отрицательно сказались на всем ходе дальнейших боевых действий. Однако приказ есть приказ, и его надо выполнять. Войскам армии было отдано боевое распоряжение о прекращении отвода и переходе в наступление в целях разгрома противника, восстановления обороны по рубежу реки. Даугава и овладения Ригой. Соединениям армии были поставлены следующие задачи:

  • 10-му стрелковому корпусу овладеть Ригой;
  • 11-му стрелковому корпусу занять район Огре, Кокнесе;
  • 12-му механизированному корпусу во взаимодействии с частями 27-й армии разгромить крустпилсскую группировку противника и выйти к реке Даугава.

Для выполнения задачи армия усиливалась 181-и и 183-й стрелковыми дивизиями.

Быстрая и неожиданная для войск смена задач без какого-либо учета времени, имевшегося для их выполнения, привела к тому, что 2 июля соединения и части армии оказались в движении и были не в состоянии ни обороняться, ни наступать. Возникшей дезорганизацией в действиях наших войск воспользовался противник. Силами 41 -го моторизованного корпуса он нанес удар в стык между 8-й и 27-й армиями. Поскольку командующий войсками фронта выдвинул на это направление сильно ослабленные части 12-го механизированного корпуса, противник их легко опрокинул и продолжал развивать стремительное наступление в северо-восточном направлении на Остров и Псков.

Нависая над левым флангом 8-й армии, 41-й моторизованный корпус противника вынуждал ее отходящие соединения отклоняться к северу.

 

июль 1941 года

 

3 июля в командование 8-й армией вступил генерал-лейтенант Ф. С. Иванов, а генерал-майор П. П. Собенников еще 30 июня был назначен командующим войсками Северо-Западного фронта вместо генерал-полковника Ф. И. Кузнецова. Тремя днями позже на должность члена Военного совета 8-й армии прибыл дивизионный комиссар И. Ф. Чухнов.

С отходом за реку Даугава закончилось участие войск 8-й армии в приграничном сражении. В ходе напряженных боев был сорван замысел немецко-фашистского командования: захватить инициативу, при численном превосходстве на земле и полном господстве в воздухе разгромить войска 8-й армии еще вблизи границы, не допустив ее отхода за реку Даугава, и открыть тем самым себе путь для беспрепятственного продвижения в глубину территории СССР.

Неоднократным попыткам врага рассечь оборону армии и окружить ее соединения была противопоставлена маневренность, упорство и стойкость советских войск. Командование и штаб армии, командиры и штабы соединений и частей в условиях необычайно сложной и быстроменяющейся обстановки стремились обеспечить организованный отход войск от рубежа к рубежу, на которых противнику оказывалось сопротивление и сдерживалось его продвижение.

Чрезвычайно сложная боевая обстановка обусловила большие трудности в управлении войсками. Боевые распоряжения передавались с опозданием, нарушались сроки представления донесений и докладов о действиях войск. Сказывалось и то, что командный пункт армии и командные пункты соединений все время находились в движении. Например, с 22 июня по 3 июля командный пункт армии сменил свое положение 12 раз (иногда по два-три раза в сутки).

Перебои в проводной связи начались буквально с первых часов войны. Поскольку линии государственной проводной связи, на которые базировалась армия, проходили вдоль железных и шоссейных дорог, а узлы связи находились в крупных населенных пунктах, их живучесть оказалась низкой вследствие ударов вражеской авиации. Резервные линии связи подготовлены не были. А ведь опыт начальных боев в Польше в 1939 году убедительно показал, что противник прежде всего стремился нанести серьезные повреждения государственной сети связи и нарушить тем самым возможность использования их для управления войсками.

Что касается радиосвязи, то практически она почти не использовалась. Сказалось то, что установленные рабочие и запасные частоты (волны) к началу боевых действий до войск доведены не были. Кроме того, многие офицеры не были подготовлены к применению радиосвязи. В сложившихся условиях, как указывалось выше, широко применялись делегаты связи. Используя их, штаб армии стремился поддерживать связь с соединениями, хотя перебои в ней были частые и продолжительные. В ряде случаев делегатам связи (их немало погибло) было нелегко найти соответствующих командиров, так как имела место порочная практика их непрерывного нахождения в движении.

Уже в первые дни войны соединения и части несли огромные потери в личном составе и вооружении, их боеспособность быстро снижалась. Вот что сообщалось в политдонесении Северо-Западного фронта 4 июля 1941 года.

В 204-м стрелковом полку 10-й стрелковой дивизии осталось только 30 человек. На вооружении имелись винтовки и ручные пулеметы.

98-й стрелковый полк этой дивизии полностью потерял боеспособность.

Остатки частей 90-й стрелковой дивизии рассеяны противником, дивизия организационно не существует и формируется вновь.

В стрелковых полках 125-й стрелковой дивизии было 180 — 250 человек, по одному-два орудия, несколько минометов.

В гаубичном артиллерийском полку дивизии осталось только 8 орудий. Не лучше было ив 48-й стрелковой дивизии.

В 23-й танковой дивизии осталось 10 танков, а в 28-й танковой дивизии — 22 танка. Все соединения армии не имели автотранспорта, вследствие чего доставка боеприпасов, продовольствия, эвакуация раненых проходили с большими перебоями.

В условиях необычайно подвижных действий очень важную роль могли бы сыграть минновзрывные заграждения, но средств минирования в войсках почти не было. Поэтому в ряде случаев не удавалось своевременно минировать дороги, мосты и снижать тем самым темп продвижения вражеских войск, особенно танков. Известно, что Военный совет округа 14 июня обратился в Генеральный штаб с просьбой ускорить отправку запланированного округу количества противотанковых мин, взрывчатки и колючей проволоки. Однако к началу войны они получены не были. Конечно, воины искали выход из создавшегося положения. В частности, с учетом боевого опыта в ротах стали создаваться группы истребителей танков противника. Они снабжались связками гранат, бутылками с горючей смесью.

С утра 3 июля немецко-фашистская группа армий "Север" развернула наступление по всему фронту. Утром следующего дня танковые части противника достигли южной окраины Острова и с ходу форсировали реку Великая.

Соединения 8-й армии продолжали отход на территорию Эстонской ССР. Задача армии — прикрыть Эстонию с юга, не допустить высадки десанта противника на побережье материковой части республики и островах Моонзундского архипелага.

К утру 7 июля в соответствии с приказом командующего войсками Северо-Западного фронта от 4 июля 1941 года, ведя сдерживающие бои, они отошли на рубеж Пярну, северный берег озера Выртсъярв, Тарту, северный берег реки Эмайыги.

 

Источник

Гладыш С.А., Милованов В.И. // «Восьмая общевойсковая. Боевой путь 8-й армии в годы Великой Отечественной войны». М.: Институт военной истории МО РФ, 1994