Главная » Библиотека » В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО... » МЫ — ЛЕНИНЦЫ

В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО...

 

Страницы героической обороны Лиепаи

 

 

 

РИГА «АВОТС» 1986

Каждый слог оперативной сводки

Дышит мощью точного огня,

Лижет море перископ подлодки,

Гордое спокойствие храня.

Грозного похода якорь выбран,

Дым войны над Балтикой опять,

Бьют орудья главного калибра.

Пробил час. Врагу не сдобровать!

Юрий Инге

 

И. С. АМОСОВ,

военфельдшер, начальник медико-санитарной службы эсминца «Ленин»

в 1941 году

 

МЫ — ЛЕНИНЦЫ

 

Прошли многие годы, но подвиг экипажа эскадренного миноносца «Ленин», чем-то близкий поэтическому героизму моряков крейсера «Варяг», не забывается. Вспоминаю скоротечные часы начала войны. Всему личному составу, особенно комсомольцам корабля, носящего великое имя Ленина, казались чуждыми мысль и приказ штаба — без боя взорвать эсминец «Ленин».

Помню, как после выступления комиссара эсминца, на палубе стихийно вспыхивали комсомольские собрания боевых частей. (БЧ). Появились группы добровольцев, готовых провести эсминец через минные поля и вражескую блокаду выходов из Лиепаи в Таллин. Помню, кто-то предложил вывести корабль из базы силами одной вахтенной смены. Остальные — на сухопутный фронт.

Смелость и решительность Николая Ивановича Качурина в боевой обстановке проявились в полной силе. Именно он и Майский поддержали инициативу комсомольцев, и экстренный взрыв, корабля в первые часы войны был отменен, кем, я не знаю, но, видимо, ответственность взял на себя командир корабля капитан-лейтенант Афанасьев, согласовав решение со штабом, или решил самостоятельно как старший на рейде.

Решение об отмене взрыва, принятое около пяти часов утра, позволило открыть огонь по самолетам врага и наступающим фашистским войскам. Корабль находился в капитальном ремонте: спущены пары, снята обшивка, полностью сдан в арсенал боезапас, даже не работал камбуз, а краснофлотцы и командиры питались в столовой завода «Тосмаре». Призыв командира и комиссара — возродить корабль — вызвал подлинный энтузиазм, к уже в шесть-восемь часов утра 22 июня все БЧ приступили к работе. Восстанавливались турбины, поднимались пары, завозился боезапас, проворачивались механизмы. Лично я как начальник медицинской службы совместно с боевым санитаром Н. Черноморцем завез НЗ лекарственных и перевязочных средств, получив их в медико-санитарном отделе и аптекоуправлении (на складе в городе).

Сверх сил трудились все, но особое восхищение своей организаторской деятельностью вызывали минер Трофимов и артиллерист Чеботаев. Корабль на глазах приобретал прежний боевой вид, заправлялся топливом и водой, под тяжестью снарядов и мин погружался в воду в соответствии со своим водоизмещением. Были приведены в порядок все огневые средства, тщательно опробована связь боевых постов с командными пунктами, в соответствии с расписанием были развернуты и медицинские посты. Больше всего в это время мне пришлось общаться со старпомом А. Майским: своими четкими командами он устранял заминки в работе.

Эсминец уже к вечеру приобрел свою боевую мощь, а надежда на выход в море удесятеряла силы моряков. Помню слезы радости, когда в ночь на 23 июня вдруг раздалась команда: «Корабль к бою и походу подготовить!» И эсминец «Ленин» совершил свои ходовые испытания в заводской гавани. Приехали армейские корректировщики, кажется, посетил корабль и комдив, но точно этого утверждать не могу, так как в лицо армейское командование не знал.

Я находился в кают-компании на развернутом медицинском посту, а стрельба, работа зениток и пушек происходили сами собой, почти не оседая в памяти. Больше запомнились малые эпизоды. Санитар случайно разбил бутылку с формалином. Стало трудно дышать, нестерпимо жгло глаза. Я требовал немедленно убрать... Выручил старпом, заглянувший на пост. «Смойте шлангом!» — приказал он, и порядок был восстановлен. Раненых не было, за помощью обращались только отдельные краснофлотцы с мелкими бытовыми и производственными травмами. Корабельные зенитки отбивали налеты фашистских стервятников. Бомбовых попаданий в корабль, кажется, не было. В памяти сохранились лишь красные стены каких-то кирпичных зданий. Понял, что корабль ошвартовался не на заводе, а у другой стенки гавани. Так что, если я не ошибаюсь, 22 и 23 июня были по-настоящему боевыми днями корабля.

За сорок с лишним лет многое стерлось в памяти. Трудно восстановить конкретные эпизоды и выделить героические поступки отдельных краснофлотцев и командиров БЧ эскадренного миноносца, ибо каждый свои знания и силы вместе с рабочими завода «Тосмаре» без остатка отдал восстановлению корабля и его боеспособности.

В считанные часы было сделано то, что в мирное время заняло бы месяцы. Невозможно передать словами всю глубину восприятия обстановки в тот момент.

... Звуки гавайской гитары, знаменитая песня «Врагу не задаётся наш гордый «Варяг», неожиданно исполненная старшиной-электриком Смирновым после ходовых испытаний. И сегодня не могу слышать без волнения эту мелодию. У меня она ассоциируется с трагической гибелью корабля в заводской бухте. Выход в море оказался невозможным: погибшие от вражеских бомб транспортные суда (так говорил командир корабля) закрыли фарватер, а военно-морская база и город Лиепая к этому времени были окружены фашистскими войсками. В новой обстановке пришлось принять единственно верное решение... Личный состав корабля направляли на сухопутный фронт для участия в обороне Лиепаи. Расставание с эсминцем переживалось как прощание с родным домом...

— Лучше бы смерть в бою вместе с кораблем... — говорили моряки.

— Эх, сейчас бы наш главный калибр! — воскликнул Паша Чеботаев перед атакой сводного морского батальона на аэродром.

— Как там наш эсминец? — спрашивали шоферов, приезжавших с завода «Тосмаре».

— Стоит у стенки!

— Не затонул? Не завалился?

— Нет, стоит как живой: висит на швартовых.

— Не задаётся, борется наш кораблик!

А потом пришло тяжелое известие о бесчеловечной расправе фашистов с госпитальным судном «Виениба», на котором находились и наши товарищи — раненые краснофлотцы и командиры с эсминца «Ленин». Зверская акция пробуждала ненависть к врагу.

— При взятии аэродрома, — рассказал мне боевой санитар Коля Черноморец, — наш батальон стал легендарным. Братишки навели такой страх на фашистов, что они, отступая, бросили всю свою технику.

Об этом же говорил комиссар корабля Н. И. Качурин и старпом А. И Майский при нашей последней встрече перед отправкой на другой участок фронта.

Николай Иванович интересовался положением раненых. Я доложил, что тяжело раненный инженер-механик Саша Локтухов. вместе с другими доставлен в морской госпиталь. Эвакуация раненых в осажденном городе и военном городке была налажена, как мне казалось, образцово. Нуждающиеся в специализированной помощи отправлялись обычно в течение первого часа на машинах госпиталя. Госпитальные бригады участвовали в оказании срочной медицинской помощи. Легко раненным делались перевязки. Выручали самопомощь и взаимопомощь. Считаю нужным особо отметить хорошую работу боевых санитаров и подчеркнуть дальновидность приказа старпома — со всех боевых постов взять вместе с оружием укомплектованные всем необходимым медицинские сумки.

— Видишь, доктор, что значит дельная учебная боевая подготовка на корабле, — вмешался в разговор старпом. — Это вам не бутылки с формалином бить... И подворотничок у кителя пора бы сменить, медицинский работник все же, — не удержался он,

Саша Майский был до резкости прям, требователен, но обладал удивительной способностью, приобретенной, как он полагал, в детском доме, — быстро устанавливать товарищеский контакт с собеседником. Он пользовался доверием, уважением и поддержкой команды в борьбе за образцовую дисциплину и порядок на корабле.

В своих выступлениях перед личным составом Майский, как и Н. И. Качурин, не упуская случая подчеркнуть, что служба на корабле, носящем имя В. И. Ленина, почетна и ответственна. Все знали о его боевых заслугах во время войны с Финляндией и с большим вниманием слушали поучительные и интересные рассказы о легендарных походах эсминца. Всегда аккуратный, подтянутый, он с нескрываемой гордостью носил орден Красной Звезды, которым был награжден за решительность и мужество, проявленные в десантной операции. Он и тогда, на фронте, стоял передо мной в своем лучшем кителе с орденом на груди. Свежий, накрахмаленный подворотничок в эти бессонные дни и ночи вызывающе подчеркивал педантичность старпома.

А теперь, направляя небольшую группу краснофлотцев на береговую зенитную батарею, комиссар и старпом старались подбодрить, своих младших товарищей и просили держаться до последнего.

Зенитная батарея находилась на северо-западном фланге Лиепайского фронта, на возвышенности, которая расположена между берегом Балтийского моря и шоссейной дорогой, идущей на северо-запад от Лиепаи. По совету командира батарея мы подготовили индивидуальные окопы — обычные песчаные ямы, в которых могли укрыться один-два человека.

Страшными с непривычки казались эти скоротечные боевые поединки между зенитчиками и пикирующими самолетами, но постепенно страх отступал. Наши действия становились все более осмысленными и активными. Мы пробовали вести прицельную стрельбу по самолетам из винтовок.

Большинство стервятников не отваживалось на пикирование, сбрасывая свой смертоносный груз далеко от батареи. Заметив падающие бомбы или пикирующий самолет, залегали на дно окопчиков. Однажды я заснул в окопчике. Разбудили глухой рев разорвавшейся бомбы и сильное сотрясение земли. Открыв глаза, увидел красный полумрак песчаного облака и огромный валун, падающий на меня. Оцепенел, вспомнил близких... Камень упал рядом. Обвалилась стенка окопчика, засыпав меня песком. Выбраться помогли товарищи.

— Жив, курилка, — шутили краснофлотцы.

Рассказали, что батарея вела бой с вражескими самолетами. Один из них со стороны моря вышел в пике и сбросил бомбу, но затем, взмыв вверх, вдруг загорелся и упал в лесу.

27 июня начался выход из окружения. Командир батареи посоветовал:

— Вам лучше к своим. А мы пока останемся прикрывать прорыв наших частей.

Техника и автомашины уже двигались по дороге на север. Воинские подразделения медленно шли по обе стороны дороги, а сзади подходили все новые и новые группы людей в армейской, морской и гражданской одежде. Женщины с детьми жались к дороге в надежде устроиться на проходящие машины. Мы оказались почти в голове людского потока, движущегося с правой стороны от дороги. Трудно сказать, кем и как осуществлялось руководство этой массой людей. Создавалось впечатление, будто лидерство взяли на себя идущие впереди командиры, солдаты, краснофлотцы и лица в гражданской одежде, видимо, рабочие и другие добровольные защитники города, вооруженные винтовками, автоматами, пистолетами и гранатами. Темп прорыва начал возрастать после того, как открыли огонь снайперы и группы фашистских солдат, замаскировавшиеся на деревьях и на опушке леса. Группы смельчаков перебежками бросились в сторону леса. Опасность вскоре была ликвидирована. Основной бой завязался на подступах к деревне, видневшейся впереди и расположенной на возвышенности. Стреляли пушки, пулеметы, где-то рядом взрывались снаряды. Люди стали укрываться во рву и в овраге перед деревней. В небе появились гитлеровские самолеты. Они кружили, выжидая большого скопления людей. Этот маневр раньше других разгадал Коля Черноморцев, кронштадтец с эсминца «Ленин».

— Братцы-ленинцы, вперед!

Он неожиданно легко выскочил из рва с винтовкой в поднятой правой руке, побежал на врага, повторяя свой призыв. Казалось, стихли пулеметные очереди. Будто спущенная с курка пружина, лавина людей взметнулась из укрытия и хлынула на поле. Уже ничто не могло остановить стремительный наступательный порыв. Обтекая горящую деревню, через поля и луга защитники города устремились к видневшемуся вдали лесу, оставляя нетронутыми пушки, пулеметы, мотоциклы и все другое, оставленное врагом. Где-то сзади ревели самолеты, а слева, с дороги доносилась канонада боя. В лесу было уже не так страшно. Чувство обретенного освобождения наполнило душу.

Наша группа — человек тридцать — во главе с армейским командиром всю ночь двигалась лесом, ориентируясь по компасу, карте, шуму техники и перестрелке, доносившейся иногда со стороны дороги. На каком-то хуторе нас накормили, а на другом вспыхнула короткая перестрелка. На рассвете, после разведки, мы вышли к своим войскам у развилки лесных дорог, где уже активно шла сортировка раненых и комплектование подразделений. После осмотра и оказания неотложной медицинской помощи мы на грузовых машинах отправились в Ригу и на следующий день по распоряжению комендатуры сдали раненых в приемное отделение военно-морского госпиталя. Получили направление к новому месту службы — в Ленинград, не ведая, что еще придется выдержать и ленинградскую блокаду.

 

СОДЕРЖАНИЕ

Горшков С. Г. Предисловие

Кузнецов Н. Г. Накануне

Бои за Лиепаю

Смирнов С. С. Не померкнет никогда

 

1. ГРУДЬЮ ПРЕГРАДИЛИ ПУТЬ ВРАГУ

 

Якушев В. И. Заставы подняты по тревоге

Попова Ж. Ф. Чтобы Родина цвела       

Попова Ж. Ф. В небе Лиепаи        

Орлов А. И. Полк принимает бой

Чудновский С. Я. Под шквалом огня

Железцов В. А. Стояли насмерть

Беджанян О. Д. Снайперские выстрелы

Шевченко М. П. До последнего снаряда        

Решетников И. П. Первый бой

Архаров В. В. Артиллеристы, точней прицел!      

Клейн. А. X. На выручку

Попова Ж. Ф. Я — сын трудового народа     

Иванов О. Д., Чечеткин В. А. Комендант укрепрайона

Рябикин В. П. Тайна Зиргусилса

Дедаев Ю. Н. Слово о моем отце

Попова Ж. Ф. Поиск завершен

 

2. МОРСКАЯ ДОБЛЕСТЬ

 

Шарандак В. И. В бой вступают моряки-пограничники

Савченко В. И. Человек трудной судьбы       

Попова Ж. Ф. Полковой комиссар Поручиков

Тимашков Ф. К. Первые залпы войны

Попова Ж. Ф. Последний бой       

Ермилов С. К. Авиаторы флота наносят бомбовые удары

Гуськов В. А. Так начиналась война

Грищенко П. Д. Войной проверены рули      

Карповский Н. С., Чечеткин В. А. Два солдата

Стрелов А. Б. Курсанты стояли насмерть      

Московчук В. Е. Стажировка... в бою

Лепешков С. И. Друзья познаются в беде

Лепешков С. И., Чечеткин В. А. Морской батальон

Татаров А. С. Коммунисты, вперед!

Ободовский М. С. На позиции — курсанты

Попова Ж. Ф. С именем Ленина

Амосов И. С. Мы — ленинцы

Носачев И. С. Прощание с кораблем

Федорченко В. Г. Огонь по фашистским самолетам

 

3. ВОИНЫ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ

 

Дедюлин В. И. Начсандив Косников

Чинченко И. И. Клятве верны

Дедюлин В. И. Люди с добрым сердцем        

Виксне А. А. Янис Коса, врач и борец

 

4. ВМЕСТЕ С АРМИЕЙ И ФЛОТОМ

 

Савченко В. И. Третья сила обороны

Клява Л. М. В те грозные дни

Павлович А. А. Два долгих дня

Ковалишин И. П. Они погибали, но не сдавались

Клейн А. X. Столкновение

Керве Р. М. Тюльпаны, полные солнца

Янушка А. Е. Дайте мне задание

Яунзем П. Я. На последнем рубеже      

Чечеткин В. А. Биография подвига       

Грейгут Р. Я. Автограф на нотном листе

Калнинь В. В. Солнечные краски

Рудзит А. А. Традициям верны

 

 

Редакционная коллегия:

доктор исторических наук В. И. Савченко, А. А. Рудзит, В. А. Чечеткин, Ж. Ф. Попова, А. Е. Янушка

Составители:

Владимир Алексеевич Чечеткин, Аустра Адамовна Рудзит

Рецензенты:

Г. А. Аммон, доктор исторических наук, профессор;

В. И. Савченко, доктор исторических наук

Оформление — художника Вит. Ковалёва

 

Редактор: Н. Лебедева Художественный редактор: Э. Гаркевичс Технический редактор: В. Бралена Корректор: В. Ковалева