Главная » Библиотека » В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО... » СТАЖИРОВКА... В БОЮ

В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО...

 

Страницы героической обороны Лиепаи

 

 

 

РИГА «АВОТС» 1986

Каждый слог оперативной сводки

Дышит мощью точного огня,

Лижет море перископ подлодки,

Гордое спокойствие храня.

Грозного похода якорь выбран,

Дым войны над Балтикой опять,

Бьют орудья главного калибра.

Пробил час. Врагу не сдобровать!

Юрий Инге

 

В. Е. МОСКОВЧУК,

курсант Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе в 1941 году

 

СТАЖИРОВКА... В БОЮ

 

В моей жизни все складывалось как нельзя лучше. Четыре года учебы в Высшем военно-морском училище имени М. В. Фрунзе пролетели незаметно. В марте 1941 года сдан последний выпускной экзамен. Отпраздновав 240-летие училища, фрунзенцы вместе с выпускниками Тихоокеанского и Черноморского высших военно-морских училищ были направлены на базу подводных лодок. Пройдя курс обучения в классах и лабораториях, в начале мая 1941 года мы разъехались по базам Краснознаменного Балтийского флота для стажировки на подводных лодках.

Группа в составе шестидесяти восьми человек, в которой оказался и я, прибыла на Лиепайскую военно-морскую базу. Возглавлял группу старшина Яков Романович Шека. Всех нас распределили по подводным лодкам, часть из которых находилась в ремонте на заводе «Тосмаре». Фрунзенцы Яша Назаров и я, черноморец Румянцев и дальневосточник Фельснер Вячеслав Павлович были назначены на «Лембит» — бывшую эстонскую подводную лодку. Командовал лодкой капитан-лейтенант В. А. Полищук, а старпомом был (хорошо помню) старший лейтенант В. Н. Бурденко, сын главного хирурга Красной Армии.

Быстро текло время. Походы, дозоры, погружения с посадкой на грунт — все очень интересно и поучительно. Мы как губка впитывали премудрости будущей профессии. Приближался день отъезда в Ленинград — на 25 июня в училище намечался выпуск молодых командиров. Обстановка была тревожная, нам об этом говорил нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов на встрече в день 240-летия училища.

Субботний вечер 21 июня провели в парке военного городка и в положенный час легли отдыхать. На рассвете, около четырех часов, были разбужены гулом самолетов и грохотом взрывов. Вскочив с кроватей, бросились к окнам. Дневальный, стоявший во дворе, на наши вопросы в недоумении пожимал плечами: «Видимо, учения идут...» Снова легли в кровати. Вторично были разбужены гулом самолетов и новыми взрывами около 6 утра. И тогда нам все стало ясно.

После завтрака прибыли на подводную лодку. Командир лодки капитан-лейтенант В. А. Полищук сказал нашей четверке: «Война началась. Отправляйтесь в распоряжение командира береговой базы подводных лодок и добивайтесь быстрейшей отправки в Ленинград». В ожидании указаний из Ленинграда провели на базе еще одну тревожную ночь. Утром 23 июня выяснилось, что фашистские войска находятся на подступах к Лиепае. Ответ так и не пришел. По приказу командира базы интенданта 1-го ранга Р. Н. Павлова получили винтовки и гранаты (было еще несколько ручных пулеметов) и снова стали ждать.

В полдень к пирсу, напротив береговой базы подводных лодок, начал швартовку эскадренный миноносец «Ленин». Мы вышли на пирс, приняли швартовы. С борта на причал сошел командир эсминца капитан-лейтенант Ю. М. Афанасьев (никто еще не знал, что ему присвоено звание капитана 3-го ранга). С ним мы познакомились еще в сороковом году, когда на большом Кронштадтском рейде проходили учебные торпедные стрельбы на эсминце «Ленин». Разговор был коротким и доверительным.

— Нет ответа на запрос? — спросил командир. — Я посоветовал бы вот что: пробивайтесь в Ленинград. Вас там, наверное, ждут...

Разумный совет. Но каждый из нас призадумался. В самом деле, как можно без разрешения командования базы уйти теперь же с передовой. Мы опять отправились к командиру береговой базы подводных лодок, снова пытались узнать об отправке в Ленинград.

— Дезертировать собираетесь? У меня краснофлотцы не дезертируют, а вы командный состав флота…

— В том-то и дело, что мы командный состав, — робко пытались возражать интенданту 1-го ранга Павлову. — Нас ждет флот, ждут на подводных лодках.

Вскоре наша мичманская группа во главе с политруком (фамилию его не помню) погрузилась на машины и направилась на южный участок обороны города прикрывать 27-ю береговую артиллерийскую батарею. Заняли оборону и, наскоро окопавшись, стали ждать. Тишина. Но затишье всегда обманчиво. Вечером и ночью 23 июня было слышно урчанье моторов со стороны озера Лиепаяс. Совершенно не зная обстановки, расположения наших войск и сил противника, мы считали, что фашисты пошли в обход озера.

В полночь в районе озера Тосмарес загрохотали взрывы, потом высоко взметнулось пламя, высветив небо. Утром 24 июня на нашем участке снова воцарилась тишина, но на северо-востоке от города слышна была артиллерийская и минометная стрельба. В промежутках между взрывами раздавались треск автоматов, хлопки ружейных выстрелов, стрекот пулеметов.

Возвратился уезжавший в город наш политрук, принес тревожную весть. Взорвав эскадренный миноносец «Ленин» и находившиеся в доке подводные лодки, их экипажи влились в ряды защитников Лиепаи.

На нашем направлении весь день было тихо. Лишь время от времени мы стреляли по фашистским самолетам, которые возвращались группами с севера на юг после очередных бомбежек города и позиций обороны. Бои севернее озера не утихали до позднего вечера. Ночью поступил приказ быть готовыми к переброске нашего отряда на гробиньское направление. Там сложилось тяжелое положение.

На рассвете, около четырех часов, выехали с южного направления на северо-восточное. Высадились на окраине города, где-то вблизи судоремонтного завода «Тосмаре». Рассыпавшись цепью, с винтовками наперевес, стали продвигаться к передовой, которая, как мне тогда показалось, находилась примерно в полутора километрах от места нашей высадки.

Никто из нас в то время точно не знал, где свои, где противник: вокруг рвались снаряды, слышалась стрельба — впереди, по флангам и даже с тыла. Помню только, что когда прибыли на новое направление, то рядом с машиной находился командир береговой базы подводных лодок интендант 1-го ранга Павлов с пистолетом в руке.

— Вперед! — в сплошном грохоте артиллерийской и минометной канонады прозвучала команда, которую мы скорее поняли по движениям губ и взмаху руки.

Надрывно, с треском рвались снаряды, тявкали, шлепаясь о землю, мины, свистели пули. Группами, поодиночке, где ползком, где короткими перебежками, медленно, но уверенно продвигались вперед к передовой. На нашем пути оказалось небольшое поле созревающей ржи. Я оказался рядом с Женей Воловниковым. Продвигались правее Гробиньского шоссе (в направлении на Гробиню). И в самом деле, огонь усилился с тыла. Пришлось залечь в небольшую канаву, идущую вдоль ржаного поля. Чуть пригнув голову, снова услыхал выстрелы, словно чьей-то рукой чуть сдвинуло берет на голове. В бой мы пошли не в касках, которыми нас не успели снабдить, а в своих морских беретах. Вот мне и показалось, что мой берет прострелили. Какая наивность! Случись такое, мне бы не пришлось его снимать.

Ползком стали пробираться по дну канавы, высохшей под жарким июньским солнцем. Теперь уже до передовой — рукой подать. Впереди видна была небольшая насыпь между Гробиньским шоссе и северной частью озера Лиепаяс. К этой насыпи уже многие наши курсанты пробились. На пути в канаве лежал невзорвавшийся снаряд. Решили его не трогать. Первым перепрыгнув снаряд, я оглянулся: Женя, застыв на мгновенье в воздухе, стал падать. Бросившись назад к другу, увидел: голова его пробита. Невольно из моей груди вырвался крик: «На помощь! Женя убит!» Кто-то из товарищей открыл огонь по дому, оказавшемуся позади нас, откуда стреляли. Женя подавал слабые признаки жизни. Перебинтовав ему голову, доставили Воловникова на перевязочный пункт, который был оборудован возле шоссе в полуразрушенном старинном форту.

Как стало мне потом известно, Евгений Маркович Воловииков был отправлен в городскую больницу, где и умер в тот же день.

Несколько курсантов обошли с обеих сторон дом, из которого стреляли. Один из айзсаргов, находившийся на чердаке, был уничтожен. Пока группа добиралась до укрытий, ранило еще двоих курсантов. К сожалению, фамилии их не запомнил.

Так наша курсантская группа закрепилась на передовой. Теперь уже лицом к лицу с врагом. Мы заняли позиции с правой стороны от шоссе вблизи озера Лиепаяс. Правее от нас сражались моряки и пограничники. После шквального артиллерийско-минометного обстрела гитлеровцы пошли в атаку. Она захлебнулась, натолкнувшись на дружный ружейный и пулеметный огонь. В ход пошли и ручные гранаты.

До наступления темноты фашисты несколько раз повторяли атаки, поддержанные-огнем минометов и орудий разных калибров. Передышка наступила после 23.00. Наспех ели откуда-то принесенные бутерброды, запивая компотом. Песок был везде, даже на зубах хрустел. Тщательнее всего оберегали от него затворы оружия — только бы не отказало в бою.

Во время трехчасового затишья на нашем участке собирались группами. Обсуждали события прошедшего дня. Обменивались мнениями. Высказывали предположения, что прорыв фашистов на лиепайском направлении случаен, что к нам идет помощь, надо только продержаться два-три дня, и все стабилизируется.

А между тем курсантский отряд поредел: ранены Ульянов, Синицын, Шека, Матвеев, политрук береговой базы подводных лодок Серафим Леонидович Соколов, который все время шел с нами. Он с Шекой и Матвеевым находился в одном окопе, куда угодила вражеская мина. А со мной в одном окопе были черноморец Румянцев, фамилию третьего не помню.

Утром 26 июня бой возобновился. Противник вел сильный артиллерийский и минометный обстрел наших позиций. Новые атаки были также успешно отбиты. Но и мы понесли значительные потери. Получили ранения Береснев, Никулин, несколько человек убиты.

Прошла еще одна тревожная ночь. На рассвете 27 июня противник после ожесточенного огневого налета снова устремился и атаку. Измученные, уставшие, мы стойко оборонялись, сдерживая натиск гитлеровцев, которые шли напролом. И вот, отбивая очередную волну наступавших фашистов, узнали неприятную новость. Севернее озера захватчики, сломив сопротивление наших, прорвались и стали просачиваться к парку.

Создав группу, в которую вошел и я, бросились на правый фланг, чтобы закрыть образовавшуюся в обороне брешь между озером и шоссе. Командного состава у нас уже не было. Все делалось по личной инициативе мичманов и краснофлотцев. Мы с ходу вступили в бой с наседавшим противником. Оборона на этом участке действительно оказалась под серьезной угрозой. Кругом лежали убитые и раненые.

Приток свежих сил приостановил наступление противника. Атакующие отпрянули назад. А на нас обрушился огонь вражеской артиллерии и минометов. Не успев укрыться в окопах, мы оказались не защищенными от вражеских мин. Рядом со мной разорвалась мина, и я почувствовал тепло в ноге. Свалился в окоп, находившийся рядом, упал на трупы двух пограничников. Посмотрел на ногу — ботинок разбит, вокруг запеклась кровь. Снова наступило затишье. Выбрался из окопа, товарищи, подхватив меня под руки, повели к шоссе, к перевязочному пункту.

По пути у наших позиций, поблизости от шоссе, я увидел лежащего Сергея Глотова. Он был тяжело ранен и не мог передвигаться. Я сказал ребятам, что сам доберусь до перевязочного пункта, а они пусть помогут С. Глотову. Перебежав шоссе, которое простреливалось фашистами, свалился в кювет. Санитары перевязали мне раненую ногу, подготовили к отправке в госпиталь. В это же время принесли Глотова. Во время ожидания машины к нам с Сергеем Глотовым подошла группа мичманов, среди которых были наши фрунзенцы Женя Мараев и Яша Назаров. От товарищей я узнал, что организуется прорыв вражеского кольца окружения с выходом на Ригу. Это было 27 июня около полудня. Мы простились, и мои товарищи ушли на прорыв. Позже мне стало известно, что несколько человек из нашей группы все-таки прорвались из окруженной Лиепаи, добрались до Ленинграда, были произведены в лейтенанты и продолжали сражаться с гитлеровцами на флотах нашей Родины.

... Вскоре подошел небольшой автобус, в который усадили раненых, мы поехали по шоссе к городу. По автобусу ударили из автоматов — полетели разбитые стекла. Раненые улеглись друг на друга на полу. Водитель выжимал из машины все, что мог — она буквально влетела в город. Нас доставили в городскую больницу. Врачи и медсестры оказали нам помощь, помыли, разместили по палатам. При этом я потерял из виду Сергея Глотова.

Встретились мы с ним в Ленинграде... через сорок лет.

 

* * *

 

... Вот и Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. Приехав в Ленинград в 1981 году на сорокалетнюю годовщину со дня окончания училища, встретился с немногими оставшимися в живых однокурсниками, с которыми был направлен на стажировку в Лиепаю. Экзамен на боевую зрелость нам, курсантам-фрунзенцам, пришлось пройти под Лиепаей.

Не довелось мне стать военным моряком. Однако я не расставался с морем.

Да, больше тридцати лет плавания на судах торгового флота было за плечами. Возвратившись после демобилизации в конце сорок пятого года в родную Одессу, стал четвертым помощником капитана. В 1957 году получил назначение старпомом на пароход «Адмирал Нахимов». В 1961 году приняли меня в члены КПСС, в том же году стал капитаном дальнего плавания. Около двадцати двух лет проработал на больших сухогрузных судах в Черноморском пароходстве.

Судьба сложилась так, что Великая Отечественная война 1941—1945 годов была не последней в моей жизни. За время работы капитаном дальнего плавания мне пришлось дважды попадать с судном в зону военных действий, происходивших на земном шаре. В 1967 году, будучи капитаном теплохода «Лениногорск», который в порту Хайон двенадцать дней стоял под разгрузкой, был свидетелем варварских бомбардировок американцами города и порта. Для нас, к счастью, все обошлось благополучно, хотя на других суднах были жертвы. Потом пришлось стать свидетелем военных действий Израиля против арабских стран.

Работал в Черноморском пароходстве капитаном дальнего плавания мне очень нравилась и приносила большое удовлетворение. Я был глубоко благодарен Родине за доверие и изо всех сил старался работать честно, добросовестно, гордо неся флаг Родины по всем морям и океанам, по всем странам земного шара. В настоящее время работаю лоцманом-оператором Одесского морского порта.

 

СОДЕРЖАНИЕ

Горшков С. Г. Предисловие

Кузнецов Н. Г. Накануне

Бои за Лиепаю

Смирнов С. С. Не померкнет никогда

 

1. ГРУДЬЮ ПРЕГРАДИЛИ ПУТЬ ВРАГУ

 

Якушев В. И. Заставы подняты по тревоге

Попова Ж. Ф. Чтобы Родина цвела       

Попова Ж. Ф. В небе Лиепаи        

Орлов А. И. Полк принимает бой

Чудновский С. Я. Под шквалом огня

Железцов В. А. Стояли насмерть

Беджанян О. Д. Снайперские выстрелы

Шевченко М. П. До последнего снаряда        

Решетников И. П. Первый бой

Архаров В. В. Артиллеристы, точней прицел!      

Клейн. А. X. На выручку

Попова Ж. Ф. Я — сын трудового народа     

Иванов О. Д., Чечеткин В. А. Комендант укрепрайона

Рябикин В. П. Тайна Зиргусилса

Дедаев Ю. Н. Слово о моем отце

Попова Ж. Ф. Поиск завершен

 

2. МОРСКАЯ ДОБЛЕСТЬ

 

Шарандак В. И. В бой вступают моряки-пограничники

Савченко В. И. Человек трудной судьбы       

Попова Ж. Ф. Полковой комиссар Поручиков

Тимашков Ф. К. Первые залпы войны

Попова Ж. Ф. Последний бой       

Ермилов С. К. Авиаторы флота наносят бомбовые удары

Гуськов В. А. Так начиналась война

Грищенко П. Д. Войной проверены рули      

Карповский Н. С., Чечеткин В. А. Два солдата

Стрелов А. Б. Курсанты стояли насмерть      

Московчук В. Е. Стажировка... в бою

Лепешков С. И. Друзья познаются в беде

Лепешков С. И., Чечеткин В. А. Морской батальон

Татаров А. С. Коммунисты, вперед!

Ободовский М. С. На позиции — курсанты

Попова Ж. Ф. С именем Ленина

Амосов И. С. Мы — ленинцы

Носачев И. С. Прощание с кораблем

Федорченко В. Г. Огонь по фашистским самолетам

 

3. ВОИНЫ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ

 

Дедюлин В. И. Начсандив Косников

Чинченко И. И. Клятве верны

Дедюлин В. И. Люди с добрым сердцем        

Виксне А. А. Янис Коса, врач и борец

 

4. ВМЕСТЕ С АРМИЕЙ И ФЛОТОМ

 

Савченко В. И. Третья сила обороны

Клява Л. М. В те грозные дни

Павлович А. А. Два долгих дня

Ковалишин И. П. Они погибали, но не сдавались

Клейн А. X. Столкновение

Керве Р. М. Тюльпаны, полные солнца

Янушка А. Е. Дайте мне задание

Яунзем П. Я. На последнем рубеже      

Чечеткин В. А. Биография подвига       

Грейгут Р. Я. Автограф на нотном листе

Калнинь В. В. Солнечные краски

Рудзит А. А. Традициям верны

 

 

Редакционная коллегия:

доктор исторических наук В. И. Савченко, А. А. Рудзит, В. А. Чечеткин, Ж. Ф. Попова, А. Е. Янушка

Составители:

Владимир Алексеевич Чечеткин, Аустра Адамовна Рудзит

Рецензенты:

Г. А. Аммон, доктор исторических наук, профессор;

В. И. Савченко, доктор исторических наук

Оформление — художника Вит. Ковалёва

 

Редактор: Н. Лебедева Художественный редактор: Э. Гаркевичс Технический редактор: В. Бралена Корректор: В. Ковалева