Главная » Библиотека » В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО... » ДВА СОЛДАТА

В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО...

 

Страницы героической обороны Лиепаи

 

 

 

РИГА «АВОТС» 1986

Каждый слог оперативной сводки

Дышит мощью точного огня,

Лижет море перископ подлодки,

Гордое спокойствие храня.

Грозного похода якорь выбран,

Дым войны над Балтикой опять,

Бьют орудья главного калибра.

Пробил час. Врагу не сдобровать!

Юрий Инге

 

 

Н. С. КАРПОВСКИЙ, В. А ЧЕЧЕТКИН,

журналисты

 

ДВА СОЛДАТА

 

Суббота есть суббота. Даже если ты командир батареи. Хочется пораньше прийти домой, в семью, сесть за домашний уютный стол, потом повозиться с ребятишками. Сынишка уже, наверное, строит тысячи планов насчет завтрашнего воскресенья. Наверняка потянет на рыбалку. Он уже звонил на батарею.

— Пап, ну, скоро ты?..

А потом в телефонной трубке слышались сопение и писклявый, голосочек младшей, Галочки:

— Папочка, а мы тебя уже заждались. Приходи скорее...

Уже темнело, но капитан Гордейчук не уходил с батареи. Нет, не потому, что в его «хозяйстве» было что-то неладно. Все в порядке. Просто сказывалась старая привычка: какое-то время побыть одному. После напряженного армейского дня немного расслабиться и не торопясь подумать. О чем? Конечно же, о делах своей батареи. Эта привычка укрепилась давно, когда он еще в тридцатых годах после окончания Одесской артиллерийской школы имени М. В. Фрунзе служил в Севастополе, будучи командиром огневого взвода.

Вот и сейчас, уединившись под навесом, где обычно проводятся политзанятия, он вынул заветную тетрадь в коленкоровом переплете, стал перелистывать ее.

«Заметил, у краснофлотцев сапоги со стоптанными каблуками. Сделать замечание старшине». Рядом пометка красным карандашом: «выполнено».

«У М. подавленное настроение. Парень чем-то расстроен. Ребята говорят, письмо получил из дома нехорошее. Девушка его, кажется, замуж вышла. Побеседовать».

«Со вторым орудием поработать насчет нормативов».

Прочитав пометку, вспомнил учебные стрельбы. Проходили они в начале июня. Готовились к ним тщательно. Порядком поволновались. Ведь это первое испытание в стационарных условиях. Дело в том, что 23-я батарея сформирована в ноябре 1939 года, и тогда же прибыла в Лиепаю. Была поставлена задача: в кратчайший срок ввести батарею в строй. На временном, деревянном основании. Железобетонные сооружения появились позднее. 5 мая 1941 года государственная комиссия приняла батарею с оценкой «хорошо». А за маскировку огневой позиции, наблюдательного пункта и других объектов была выставлена высшая оценка. Действительно, ребята постарались: не жалея сил, сажали деревья, укладывали дерн, поливали посадки... 17 мая 1941 года приказом Наркома ВМФ батарея была введена в строй.

Хоть и поволновались во время учебных стрельб командир батареи и его подчиненные, да, видно, не зря. Начальник артиллерийского сектора береговой обороны Лиепайской военно-морской базы А. П. Кашин похвалил: «Молодцы! Попадание отличное!»

А потом поступило новое задание: готовить данные для стрельбы по наземным целям. Батарея — береговая. Сектор обстрела — море. От сих до сих. А почему наземные цели? Значит, так надо, И капитан Гордейчук снова и снова тщательно просматривает подготовленные данные по огневым рубежам — азимут, угломер... Ох, как пригодились эти данные потом! Раньше, чем думал капитан...

На дворе уже была почти ночь. Только необычная для бывшего севастопольца — светлая, светлая... Около второго орудия капитан Гордейчук встретил своего помощника — лейтенанта Кормильцева.

— Ну, что, Сергей Андреевич, пора бы и по домам, наверное.

Думали ли они — командир батареи и его помощник, — что уже не встретят светлого, спокойного, безоблачного утра?

Гордейчук пришел домой около двенадцати. Ребята — Володя, Галочка и четырехмесячная Оленька — уже в кроватях. Подошел к кроваткам, погладил каждого по головке... Как-то тоскливо на душе стало. Видимо, от того, что не сдержал слова прийти пораньше.

Шура готовила ужин, по-домашнему ворчала на мужа:

— Вечно торчишь на своей батарее. Совсем забыл дом. Надо дров наколоть. Английский замок, когда купил? Целый месяц уже прошел. А все врезать не можешь. Хозяин!

Гордейчук обнял жену:

— Служба, Шурок. Ну, ладно, ладно. Не ворчи. Вот завтра воскресенье. И дров приготовлю, и замок сделаю, и с ребятами в лес сходим.

А через часа полтора в доме командиров, где жил Гордейчук, — резкий звонок. Шура, вскочившая с кровати вместе с мужем, поморщилась:

— Господи, опять тревога. Сколько можно!

Гордейчук, выбежав из дома, вскочил на велосипед. Он привык им пользоваться во время учебных тревог. Смотришь, капитан, уже на батарее. А потом к велосипеду настолько привык, что всегда держал его под рукой. Но на этот раз, не успев отъехать и ста метров, увидел машину, которая специально приехала за командным составом.

В боевой рубке капитан первым встретил лейтенанта Кормильцева. «Этот уже здесь, — мелькнуло в голове. — Молодец!» Лейтенант понравился командиру батареи при первой же встрече, еще когда готовился для отправки в Лиепаю. Был он стройный, подтянутый, сухощавый. Кормильцева назначили командиром взвода управления. Помощником командира батареи стал потом, в сороковом году. Но все это время присматриваясь к С. Кормильцеву, командир батареи капитан С. Гордейчук как-то невольно отмечал: хороший парень, дело знает, с солдатами на батарее держится ровно, требовательно. Солдаты его тоже уважали. Добрый командир!

Через несколько минут после прибытия на батарею капитан Гордейчук доложил по телефону:

— 23-я батарея готовность номер один приняла!

Стрелки на часах в боевой рубке двигались медленно. Десять минут, двадцать... полчаса... час...

Дальномерщик доложил:

— Товарищ капитан, слышу звук мотора неизвестного самолета.

— Продолжайте наблюдение.

И тут же по телефону капитан Кашин со своего командного пункта:

— Капитан Гордейчук. Ставлю вас в известность — горит Паланга. Обстреляли фашисты.

— Война?!

— Действуйте по обстановке.

Страшная новость облетела батарею. Теперь уже каждый понял: война! Значит, сегодняшняя тревога — не учебная. И все- таки в глубине души было маленькое, едва теплившееся сомнение — а может, просто провокация? Местный инцидент? Увы, все вскоре стало более чем ясно.

Примерно около четырех часов утра над батареей береговой обороны, которой командовал капитан С. Гордейчук, надрывно гудя, прошли вражеские самолеты. Теперь в этом не было никакого сомнения. Орудия тщательно укрыты. А сосны и ели как бы дополняли надежность маскировки.

Самолеты, сделав разворот, в стороне от батареи стали сбрасывать смертоносный груз. Ухнули один за другим тяжелые взрывы. Командир точно определил, что фашисты бомбят аэродром. Томительно тянулись часы. Артиллеристы не отходили от орудий, готовые в любую минуту открыть огонь. Капитан Гордейчук обходил одно за другим орудия. Вглядываясь в лица людей, замечал, как суровые складки появились у каждого, одного не мог приметить — растерянности. Наоборот, была собранность, подчеркнутая собранность.

К вечеру 22 июня с командного пункта базы получили приказ:

— Подготовить по двадцать пять выстрелов на орудие!

И батарея вступила в бой. Не успели отгреметь выстрелы по одной цели, как в боевую рубку поступил новый приказ:

— Фашисты приближаются к нашему аэродрому. Перенести огонь по цели!

А потом, тяжело ухая, орудия вели огонь по целям в районе Барты. У этой речушки врага задержали пехотинцы 67-й стрелковой дивизии.

— Огонь по станции Гробиня!

И так — до 26 июня. Почерневший, осунувшийся от усталости с воспаленными от бессонницы глазами капитан Гордейчук порой выскакивал из боевой рубки, на ходу бросая своему помощнику лейтенанту Кормильцеву: «Я к орудиям».

Заградительный и прицельный огонь береговых батарей сорвал немало замыслов немецко-фашистского командования, причинил врагу большой ущерб. 23 июня была уничтожена крупная, мотоколонна противника — машины с пехотой, орудия, танки, двигавшиеся к Гробине с юго-востока.

24 июня огнем 23-й и 27-й батарей был уничтожен фашистский бронепоезд, который прорвался к разъезду Крустоюмс, нанесен удар по группе танков, остановившихся, по всей вероятности, на заправку.

26 июня батарея Гордейчука сделала мощный огневой налет на аэродром, где было замечено скопление автоматчиков и техники. Враг понес большие потери. Были разрушены постройки аэродрома и повреждено летное поле.

Береговые батареи создавали мощный заслон на пути захватчиков, ведя заградительный огонь. Артиллерия и авиация противника с особым упорством пытались уничтожить батареи Гордейчука и Саввина. Но попытки были бесплодны. Фашисты так и не смогли обнаружить 23-ю батарею. Они бомбили временную, деревянную огневую позицию, а на основную не упала ни одна вражеская бомба. Личный состав не потерял ни одного человека. Вот когда были вознаграждены артиллеристы за свой труд по визуальной и акустической маскировке батареи.

... Стаи фашистских пикировщиков неслись одна за другой и, скользя на крыло, разворачиваясь, стремительно падали вниз над береговой батареей. Огромные столбы черного дыма окутывали побережье, содрогалась земля. Красноармейцы смотрели вверх со щемящей болью: неужели все? Самолеты ушли, дым чуть развеялся. Стало на какое-то мгновение тихо-тихо... Но вот раздалось мощное «га-эх!» тяжелых орудий. Через головы бойцов, со свистом разрезая воздух, в сторону врага снова полетели снаряды.

Радовались бойцы на рубежах обороны:

— Живы ребята! Молодцы!

Опять несутся стервятники со свастикой на крыльях. Встречает их плотный огонь зениток.

А потом наступило самое тяжелое. Стало ясно, что город не удержать. Тревогой отозвалась в сердце весть, принесенная кем-то на батарею: тяжело ранен и скончался в госпитале на операционном столе комдив генерал Н. А. Дедаев. На батарее Гордейчука осталось по два снаряда на орудие. Примчался на мотоцикле заместитель начальника отдела политической пропаганды базы Михаил Иванович Дьяченко.

— Будем эвакуировать семьи! На пароходе «Виениба».

На всю жизнь у Сидора Евдокимовича Гордейчука остались в памяти эти мгновения. Грузовик. Шум. Суматоха. Жена Шура с окаменевшим от горя лицом.

— Ты знаешь, я ничего не взяла с собой. Даже Олечку не во что завернуть.

А глупышка Галочка свое:

— Эти проклятые фашисты спать не дают.

Близкие, родные, милые. Шура, Володька, Галка, Олечка. В голову не могло прийти, что видит их в последний раз. Так же, как в последний раз видел своих жену и дочь лейтенант Кормильцев...

Уже потом, прорываясь из окруженной врагом Лиепаи, спасаясь от града пуль, сыплющихся с пикирующих стервятников, Гордейчук услышал чей-то возглас:

— Товарищи, «Виениба» тонет!

И он, схватив бинокль, только успел заметить, как недалеко от берега погружались в воду мачта и капитанский мостик судна, на котором находились самые близкие ему люди. Надрывно гудели моторы фашистских самолетов, входивших в пике, строчили крупнокалиберные пулеметы.

...Прежде чем уходить с позиции, согласно приказу, надо было уничтожить материальную часть батареи. Ни одно из орудий не пострадало за время напряженных боев. По последнему снаряду подали к орудиям. По последнему выстрелу в сторону врага.

— Подготовить орудия к взрыву!

И вот уже разворочены взрывом орудия, те самые, которыми так гордились батарейцы, за которыми так тщательно ухаживали. Механизмы по частям выброшены в море. Легкий ветерок развеял пепел от бумаг, сожженных самим командиром батареи. Батарея капитана С. Гордейчука сделала все, что могла. А дальше что? Что делать?

Начался горький путь отступления. Попытки вырваться из кольца. Падали сраженные артиллеристы, пробиваясь вперед штыком и прикладом. Таяли их ряды, как тает под мартовским солнцем снег. Труден был путь на Кулдигу, Тукумс, Елгаву. Голод, полнейшее изнеможение. Гноящиеся раны.

Последний неравный бой под Ригой... В надежде выйти, пробиться к своим; блуждая по лесам, С. Гордейчук и С. Кормильцев потеряли друг друга.

 

* * *

 

Там, где вела огонь по врагу 23-я морская стационарная артиллерийская батарея, встретились её командир Гордейчук и его заместитель Кормильцев

 

Они встретились четверть века спустя. Все было как в волшебном сне. Двое шли на то место, где батарея сражалась в первые дни войны, ничего не ведая друг о друге. Бывший командир батареи увлеченно рассказывал морякам о тех суровых днях, когда сюда же пришел и его бывший помощник.

— Гордейчук!

Плотный пожилой человек с крупной седой головой вздрогнул от неожиданности. Впился глазами в того, кто его окликнул. Что-то знакомое было в худощавом лице, которое он сейчас видел перед собой... И в следующее мгновение рванулся навстречу тому, кого уже двадцать пять лет считал погибшим.

— Кормильцев! Сережа!

Они тискали друг друга в сильных мужских объятиях. Заглядывали друг другу в глаза.

— Ну, как же ты... Жив остался?

— Ну, а ты-то как... Я же тебя считал...

Они плакали, эти двое мужчин, прожившие уже немалую жизнь, прошедшие в свое время длинную дорогу страданий и мук, унижений, издевательств, пыток в фашистских лагерях. Как-то неловко чувствовали себя ребята в матросских форменках. Не так часто почти навзрыд плачут мужчины.

Июньский ветерок раскачивал сосны и ели...

 

СОДЕРЖАНИЕ

Горшков С. Г. Предисловие

Кузнецов Н. Г. Накануне

Бои за Лиепаю

Смирнов С. С. Не померкнет никогда

 

1. ГРУДЬЮ ПРЕГРАДИЛИ ПУТЬ ВРАГУ

 

Якушев В. И. Заставы подняты по тревоге

Попова Ж. Ф. Чтобы Родина цвела       

Попова Ж. Ф. В небе Лиепаи        

Орлов А. И. Полк принимает бой

Чудновский С. Я. Под шквалом огня

Железцов В. А. Стояли насмерть

Беджанян О. Д. Снайперские выстрелы

Шевченко М. П. До последнего снаряда        

Решетников И. П. Первый бой

Архаров В. В. Артиллеристы, точней прицел!      

Клейн. А. X. На выручку

Попова Ж. Ф. Я — сын трудового народа     

Иванов О. Д., Чечеткин В. А. Комендант укрепрайона

Рябикин В. П. Тайна Зиргусилса

Дедаев Ю. Н. Слово о моем отце

Попова Ж. Ф. Поиск завершен

 

2. МОРСКАЯ ДОБЛЕСТЬ

 

Шарандак В. И. В бой вступают моряки-пограничники

Савченко В. И. Человек трудной судьбы       

Попова Ж. Ф. Полковой комиссар Поручиков

Тимашков Ф. К. Первые залпы войны

Попова Ж. Ф. Последний бой       

Ермилов С. К. Авиаторы флота наносят бомбовые удары

Гуськов В. А. Так начиналась война

Грищенко П. Д. Войной проверены рули      

Карповский Н. С., Чечеткин В. А. Два солдата

Стрелов А. Б. Курсанты стояли насмерть      

Московчук В. Е. Стажировка... в бою

Лепешков С. И. Друзья познаются в беде

Лепешков С. И., Чечеткин В. А. Морской батальон

Татаров А. С. Коммунисты, вперед!

Ободовский М. С. На позиции — курсанты

Попова Ж. Ф. С именем Ленина

Амосов И. С. Мы — ленинцы

Носачев И. С. Прощание с кораблем

Федорченко В. Г. Огонь по фашистским самолетам

 

3. ВОИНЫ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ

 

Дедюлин В. И. Начсандив Косников

Чинченко И. И. Клятве верны

Дедюлин В. И. Люди с добрым сердцем        

Виксне А. А. Янис Коса, врач и борец

 

4. ВМЕСТЕ С АРМИЕЙ И ФЛОТОМ

 

Савченко В. И. Третья сила обороны

Клява Л. М. В те грозные дни

Павлович А. А. Два долгих дня

Ковалишин И. П. Они погибали, но не сдавались

Клейн А. X. Столкновение

Керве Р. М. Тюльпаны, полные солнца

Янушка А. Е. Дайте мне задание

Яунзем П. Я. На последнем рубеже      

Чечеткин В. А. Биография подвига       

Грейгут Р. Я. Автограф на нотном листе

Калнинь В. В. Солнечные краски

Рудзит А. А. Традициям верны

 

 

Редакционная коллегия:

доктор исторических наук В. И. Савченко, А. А. Рудзит, В. А. Чечеткин, Ж. Ф. Попова, А. Е. Янушка

Составители:

Владимир Алексеевич Чечеткин, Аустра Адамовна Рудзит

Рецензенты:

Г. А. Аммон, доктор исторических наук, профессор;

В. И. Савченко, доктор исторических наук

Оформление — художника Вит. Ковалёва

 

Редактор: Н. Лебедева Художественный редактор: Э. Гаркевичс Технический редактор: В. Бралена Корректор: В. Ковалева